"Лев Правдин. Область личного счастья. Книга 2" - читать интересную книгу автора

вопросительно.
Выдержав взгляд ее блестящих глаз, Виталий Осипович медленно прошел в
свой кабинет. Она, как всегда, шла за ним по пятам. Снимая плащ, с которого
скатывались капли дождя, он снова осторожно посмотрел на своего секретаря.
Обыкновенная девушка, тонкая, стройная, с маленькой головой. Волосы
гладко зачесаны и связаны сзади ярко-желтой лентой. Стоит у стола с левой
стороны, поставив перед собой зеленую папку. Руки смуглые с короткими
ногтями. Кажется, некрасивая и, должно быть, злая. Конечно, злая - вся
контора ее боится. Горячие ее глаза прикрыты темными веками, и кажется, что
они бросают на щеки неспокойный бронзовый жар.
Покончив с делами, Виталий Осипович ушел из конторы, и за весь день у
него не нашлось времени вспомнить о Лине. Но вечером, снова встретив
вопросительный взгляд ее блестящих глаз, он спросил:
- Приказ о сокращении штата получен?
- Так точно.
- Хотите продолжать работать у меня?
- Нет, - бесстрастно ответила Лина, удивив и обидев Виталия Осиповича и
отказом и этим равнодушием.
- Вот как? Ну хорошо. О причинах не спрашиваю. Они меня не интересуют.
Можете идти.
Она повернулась и, четко стуча каблуками начищенных сапожек, вышла.
Виталий Осипович выкурил целую папиросу, сидя один в непривычной тишине
своего кабинета. Странно, раньше он не замечал тишины. Ни тишины, ни
спокойствия, ни одиночества. Ему никогда не приходилось искать, чем бы
заполнить пустоты во времени. Дела и мысли всегда тесно следовали друг за
другом, причем дел было больше, чем мыслей, и он считал, что так и должно
быть.
Те шестнадцать-восемнадцать часов, которые составляли активную,
деятельную часть суток, всегда были необычайно короткими, когда они шли, но,
когда день кончался, то казалось - прожит по крайней мере месяц. Столько
сделано и пережито за это время.
Он бросил папиросу в пустую пепельницу. Сизая ниточка дыма поднялась к
потолку, потом она начала таять, делаться короче и, наконец, порвалась
окончательно. Вздохнув напоследок еле заметным серым облачком, окурок
испустил дух.
Вот до чего может докатиться человек, если его одолеет безделье, -
сидит и наблюдает, как догорает выброшенный им окурок. Занятное зрелище!
Ничего не скажешь... Такое состояние свойственно должно быть только
бездельнику или человеку, у которого пусто на душе. Чего-то вы не доделали,
товарищ дорогой, или совесть у нас не на месте. А ну-ка давайте разберемся.
Что-то Иванищев говорил о глазах Лины и о личных делах. Оставим это на
совести Иванищева. Глаза как глаза. А вот характер, должно быть, непокорный.
Отказалась работать. Это, конечно, удивительно. Виталий Осипович не ожидал
отказа, да и самый вопрос о желании продолжать работу задал для проформы,
потому что он был уверен, что Лине нравится ее занятие.
Ну, не желает, не надо. Другую подыщем.
Разделавшись с Линой, Виталий Осипович вспомнил о Жене и ее последнем
письме, и тут ему пришлось закурить вторую папиросу, потому что вдруг
исчезло спокойствие.
Он перерыл все ящики, но письма не нашел. Она и в самом деле писала ему