"Лев Правдин. Мы строим дом" - читать интересную книгу автора

теперь человек. Квалифицированный. Рабочий разряд имеешь.
Лиза поднялась с его колен и, стоя около зеркала, наблюдала, как
выглядят на ее руке золотые часы. Она не первый раз слышала рассуждения отца
о гордости рабочего человека и о том, что мастерство высшая доблесть на
свете, и считала, что говорить об этом не надо. Ведь никто же не станет
каждый день повторять, что по утрам необходимо умываться.
Решив, что часы придают ей более законченный и даже солидный вид, она
сказала:
- Никто еще около меня не ходит.
- Я это не для контроля говорю. То есть будто бы я или мать тебя
проверять хотим и тому подобное. Ты знаешь, нет у нас такой моды.
Лиза, глядя в зеркало, отозвалась:
- Еще бы!
- А ты сядь-ка. Я тебе отец и за тебя ответчик. Командовать тобой не
хочу, а должен я дать твоей жизни направление и тому подобное. Мы с матерью
всю жизнь в дружбе прожили, по-хорошему. Ты это учти. Совет, значит, можем
дать. И не таись ты от нас ни в каком деле.
- Да ты о чем? - спросила Лиза, подходя к столику, за которым сидел
отец. - Мне таить нечего...
Она осторожно, чтобы не помять платье, бочком села против отца и
положила остренькие локти на столик. Ни тени замешательства не было в ее
глазах. Только какое-то хитроватое любопытство и та особенная веселая
лихость, которой он сам Наградил весь род Гурьевых, искрились в черных
расширенных зрачках.
В замешательстве Василий Васильевич проговорил:
- Давеча вечером кого ждала, когда я в окошко стукнул?
Рассмеявшись, Лиза ответила:
- Так это я Игоря ждала. А ты уж и подумал. Ах, папка!
- Вот видишь - Игорь. А нам с матерью бессонница.
- Да почему же? - удивилась Лиза. - Я не понимаю...
Василий Васильевич жестко сказал:
- А пора бы понять. Игорь, Игорь! Бросить это надо. Не маленькие. Сиди,
не вскакивай, - отец говорит! Он тебе не пара. Сама подумай: двадцатый год
парню, а он только с мамкиной шеи слез. Благо шея толстая. С каких доходов -
подумай.
- Ты не смеешь так, не смеешь! - прошептала Лиза, поднимаясь с места.
- А вот и смею! - крикнул Василий Васильевич, но тут же тоже поднялся
и, перегнувшись через стол, просительно произнес:
- Лизавета, как отец прошу. Я вот этими руками семью поднял, нитки
чужой не взял, крошки незаработанной не съел!..
- Я это знаю все, - перебила его Лиза, - и не понимаю даже, зачем ты
говоришь. Дружить буду с кем хочу.
Она повернулась и ушла, а он стоял, схватившись за тонкую крышку
столика онемевшими пальцами. Вот и дождался от самой младшенькой, с любовью
вынянченной
Заглянула жена из столовой:
- Убежала наша красавица, - вздохнула. - Тишина в нашем доме, тишина...
\
Да, тишина. Столик на тонких ножках зыбко дрожал под руками. Противно.
Никогда не терпел ничего непрочного ни в руках, ни под ногами. И вещи и