"Н.Н.Преображенский, В.Ф.Преображенская. Анти-Зеланд или На халяву и уксус сладкий " - читать интересную книгу автора

вышвыривает противника за канаты. Меж тем это означает лишь, что пустота
взаимодействовала с пустотой, вернее, стайка разделенных пустотой атомов под
условным названием "кулак" соприкоснулась со стайкой разделенных пустотой
атомов под названием "челюсть"...
Все на этом свете - скопление и перемещение атомов и волн. Если это так
(а это на самом деле выглядит именно так по Зеланду), то абстракциями чистой
воды становятся понятия "добра" и "зла". А значит - все дозволено.
Переступай, преступай и просто бери то, что тебе приглянулось или плохо
лежит...

И все-таки он работает?


...Так вот, я хотел сказать, что это Знание - не для всех, и не каждый
готов принять его, поскольку Трансерфинг не укладывается в рамки обыденного
мировоззрения...

В. Зеланд


...Ротор поля наподобие дивергенции градуирует себя вдоль спина и там,
внутре, обращает материю вопроса в спиритуальные электрические вихри, из
коих и возникает синекдоха отвечания...

А. и Б. Стругацкие


Все новое утверждается в непримиримой борьбе с косным, отжившим,
старым, тормозящим прогресс. До глубины мысли надо подниматься, а между
гением и толпой зияет подчас такая пропасть, выкарабкаться из которой бывает
очень тяжело. Гений не враждебен толпе, как заметил однажды Сергей Довлатов,
он враждебен посредственности. Но мир устроен так, что судят гениев именно
посредственности - жалкие и ничтожные личности, как говорил незабвенный
Паниковский.
Судьбу одного такого непризнанного гения, изобретателя Эдельвейса
Захаровича Машкина, описали Аркадий и Борис Стругацкие в блестящей "Сказке о
Тройке". Эдельвейс Захарович принес на суд общественности так называемую
эвристическую машину - точный электронно-механический прибор для отвечания
на любые вопросы, а именно: на научные и хозяйственные.
Все гениальное, говорим мы, просто. Изящной простотой отличалась и
эвристическая машина Эдельвейса Захаровича: старинная пишущая машинка
"ремингтон" выпуска тысяча девятьсот шестого года, неоновая лампочка внутри
и шнур с вилкой. Вот, собственно, и все. Да, для работы вилку следовало
воткнуть в розетку.
Будучи отфутболиваем разного рода бюрократами и не имея достаточных
средств на модернизацию изобретения, Эдельвейс Захарович не полностью
автоматизировал думательную машину.
Работала же она так:
"...Вопросы задаются устным образом, и я их печатаю и ввожу таким
образом к ей внутрь, довожу, так сказать, до ейного сведения. Отвечание