"Генри Престон. Пятнадцать отважных ("Четвертые звездные войны")" - читать интересную книгу автора

порядочная гуля. Потирая лоб, центурион буркнул:
- Если бы я тоже поставил на немца, какой же тогда спор получился бы?
- Можно было бы поспорить, через сколько времени он его положит, -
добродушно произнес викинг, любовно созерцая дело своих рук на челе
римлянина.
- А если гасконец победил бы? - возразил центурион, Филька бросил
взгляд на испанца. Тот не особо стремился поднять брошенную немцем перчатку,
а тевтон торжествующе ходил по кругу и громко вызывал желающего испытать
доброй немецкой стали.
- Ну что, нет желающих? Тогда... - он осекся. Перчатку задумчиво вертел
в руках японец.
- Проше пана, - тут же подскочил к нему пан Спыхальский. - Если я
правильно понял пана, пан желает бросить вызов пану Гуго фон Шлиппенбаху?
Японец коротко кивнул и направился к своему оружию. Индеец одобрительно
кивнул, сарацин чуть заметно улыбнулся.
На эту пару решили поставить почти все.
- Так, кто больше? - вопил поляк. - Так. Пять оплеух центуриона против
трех щелчков викинга! Пара подзатыльников Лошадиной Головы против... Кто еще
желает поставить? Проше панове, делайте ставки! Так. Пан Рватый решает
поставить на ниндзя. Сколько и чего вы желаете поставить? Три тумака?
Отлично! Кто еще желает? Пан Чака? Прекрасно! Что вы ставите? Два тюха? -
поляк озадаченно смолк - Что-то есть?
Чака невозмутимо пояснил что-то вполголоса. Поляк полез было в затылок,
потом решительно замотал головой.
- Не пойдет! Один тюх! Итак, один тюх Чаки против... О синьор Альмейда!
Что вы ставите?...
- Я не привык играть на щелчки, - надменно процедил испанец, - Ставлю
свою честь на тевтона.
- Проше пана?... - поляк не понял.
- Если побеждает этот, - испанец небрежно кивнул в сторону японца, - я
готов признать его вождем и клянусь на кресте, - он положил руку на меч, -
выполнять все его приказы. А если победит тевтон, его следующим противником
буду я.
- Принято, - поляк деловито чиркал лезвием кинжала на песке, выстраивая
ставки по столбикам, рисуя цифры и символы.
Общая картина была такова: за тевтона спорили центурион, гунн и
испанец. Против: Филька, Чака и викинг. Пять оплеух, три подзатыльника и
честь испанского идальго против двух тумаков, одного тюха и трех щелчков.
Игра обещала быть интересной. Записав все ставки, поляк громогласно объявил,
что ставит пять пощечин на тевтона.
Нового противника немец явно опасался. Он навешал на себя все
вооружение, надел шлем, похожий на ведро с крестообразной прорезью для глаз
и птичьей лапой на макушке. Невозмутимый Акиро перебрал свою амуницию... и
не взял ничего!
Викинг, внимательно следивший за ним, недоуменно присвистнул. Клавдий
Лукулл потирал руки, предвкушая реванш и плотоядно посматривал на широкий
лоб норвежца. Фильке стало жалко невысоко коренастого невысокого японца,
который обладал какой-то притягивающей силой. Про себя Рватый твердо решил,
что если тевтон убьет японца - ему не жить. В открытом бою он с ним может и
не справиться, но махнуть кистенем из-за куста было привычно для русского