"Джон Бойнтон Пристли. Случай в Лидингтоне" - читать интересную книгу автора

заказать легкую еду и еще порцию виски. Несколько минут он чувствовал себя
намного лучше. Похоже, мир опять стал здравомыслящим. Он знал, что его
узнали, и поглядывал на свою аудиторию. Смуглый виндзорец пришел и ушел.
Пока все шло хорошо. Тут, хлебнув виски, он рискнул сосредоточить все свое
внимание на окружающих.
Результат оказался катастрофическим. Из ста или около того человек,
сидевших в столовой, только трое вроде были живы и не спали: мальчонка,
обедавший с родителями, - оба они спали крепким сном, пожилой джентльмен,
угощавший трех других, - все трое спали, и одна виолончелистка. Из остальных
присутствующих, считая обедающих и официантов, одна четверть была мертва и
готова к погребению, а три четверти ели, болтали и смотрели, так и не
пробуждаясь от сна. У Кобторна не было на их счет никакого сомнения. Он
отметил также, что вся комната вместе с находящимися в ней, казалось,
отстояла от него непривычно далеко. При этом какая-то часть его самого не
сидела за столом, а парила и, глядя сверху, видела все с ужасающей
отчетливостью. Как в ночном кошмаре.
Если он с отчаяния переключал свое внимание и сосредоточивал его на
себе, мрачные раздумья затемняли его сознание, прямо как небо - грозовые
тучи. Собственная карьера представлялась ему памятником мирской суете. Он и
его друзья были поставлены у власти избирателями, которые шли к урнам во
сне, и сами они действовали и разговаривали в непробудном сне, ходили по
кругу в министерство или из министерства, так и не открывая глаз. Дремлющие
нации тщетно требовали мира и, как сонные, неминуемо шли к войне. Каждый
аргумент за или против любой политики оказывался лишь бормотанием лунатиков.
Кем был он, если не главой министерства, погруженного в сон? Издатели газет,
так и не просыпавшиеся с детства, заказывали передовицы, которые восхваляли
его или осуждали. Члены кабинета министров встречались похоже, словно жертвы
какого-то эстрадного гипнотизера. Некоторые старейшие министры, сейчас он
это понял, были мертвы уже многие годы. Притворяться, будто совершил в жизни
нечто существенное, явно нелепо. Ему уже случалось чувствовать себя усталым
и угнетенным, быть не в силах избавиться от ощущения, что ничего путного
сделать не удастся. Теперь он ясно видел, что все они обманывают самих себя,
что всякая суета, тревоги, крики абсолютно бесполезны; что подлинная свобода
действий - мечта, что все они пешки, из личного тщеславия воображающие себя
игроками в шахматы; что достигнутые результаты, непредвиденные и страшные, -
следствие ходов, сделанных в каком-то невидимом мире. И - горькая мысль,
повернувшая нож в его раненом "я" - единственными людьми, которые были живы
и не спали, избавленные от этого проклятья, довлеющего над миром, являлись
разные ничтожества - обносившийся фокусник, по ошибке принятый им за
чокнутого, пожилой официант, мальчик, третьеразрядная виолончелистка...
Старый Дуглас Джердан и Морроу ждали его в вестибюле. Он убедился, что
ему ненавистен уже один их вид. Морроу по-прежнему казался спящим, а Джердан
- мертвее прежнего, если только это было возможно. Ну и парочка! Однако был
ли он сам намного лучше? Только что, когда он вздумал репетировать свою речь
в присущей ему манере, разве он внезапно не обнаружил, что делает это как бы
во сне? Но потом, притворяясь, будто разговаривает или слушает мертвеца и
спящего, сидя с ними рядом в машине, он напомнил себе, что большинство его
слушателей сегодня вечером тоже будет спать, так что ему незачем валять
дурака. Вот если бы он предстал перед многочисленными рядами слушателей,
которые были живыми и бодрствующими и смотрели на него так, как это делал