"Юрий Пригорницкий. Вариации на тему Шарля Перро (журнал "Химия и жизнь")" - читать интересную книгу автора

явствовало... из коих... Голова моя закружилась, меня вели под руки, небеса
дрожали, а очертания дворца колебались в тумане - это слезы тревожного счастья
застилали предо мною мир.
- Ваше высочество! Фрейлины проснулись! Ваше высочество, пажи продрали
глаза! Ваше высочество, камеристки!.. лакеи!.. повара!..
- А как же она? - перебиваю. - Есть признаки?
Признаков нет. Мы огибаем южное крыло дворца. Под мертвыми яблонями -
клетка с оборванцами. Они возбужденно перехватывают грязными руками прутья
- почуяли, догадались...
- Радуйтесь, принцы! -кричу я. - Пробил час пробуждения! Сегодня
поднимется та, к которой шел каждый из вас! Ее разбужу я! По предсказаниям -
поцелуем! Приглашаю на нашу свадьбу! Вас пронесут в клетке вокруг стола!
Я смеюсь над этой смердящей коллекцией, собранной здесь в течение
десятилетий... Hе отшатнулся, даже не пошевелился только этот, белокурый. Его
перехватили вчера, когда он выходил из волшебного леса. Этот человек был первым,
перед кем лес расступился.

Прежде чем войти в ее спальню, я приказываю освободить из-под стражи
звездочетов, программистов, электронщиков и алхимиков.
Им повезло, не начнись п р о б у ж д е н и е, я бы подверг господ
шарлатанов пыткам. Подумать, ели, пили, обирали мою убогую казну: золото им,
видите ли, для каких-то кон-ден-са-то-ров требовалось! Рубины отовсюду
выковыривали: ла-зер, дескать, ла-зер... Приходилось терпеть. Принцесса
проспала только сорок лет, когда мы продрались сюда сквозь этот кошмарный лес.
Рубишь его, а из каждой щепки - новое дерево. Еще тридцать лет ушло на
бесплодные попытки разбудить ее. Пушки постоянно перегреты, люди оглохли.
Hо сколько ни палили мы в Морфея - это не действовало ни на принцессу, ни
на похрапывавших - до сего дня - придворных. Фея, устроившая сие, не
предусмотрела лишь одного: моей любви к заколдованной красавице. И сколь
сомнительными ни казались посулы программистов и прочих чернокнижников ускорить
ход времени во дворце, я разрешил этот научный грабеж казны, сопровождавшийся
яростными склоками, то есть диспутами, после которых, истребовав вина старых
запасов, хохочущие алхимики шли к кухаркам, а угрюмые радиоинженеры - к феям.
Hепостижимо, как эта опутанная интригами компания сумела построить свой
Генератор и в течение суток прогнала во дворце тридцать лет. Как бы то ни было,
но 40+30+30=100.
Передо мной открывают скрипящую дверь - принцесса лежит на ложе, увитом
гирляндами искусственных цветов.
Я наклоняюсь к ее лицу и целую в щеку, целую с трепетом, несмотря на то,
что делал это миллион раз. О, как я торопил пробуждение! Пушки грохотали,
свирепые петухи орали на балконе, а внизу навзрыд распевали серенады лучшие
испанские кабальеро. В погожие дни я тысячу раз пускал солнечные зайчики на
сомкнутые веки ее высочества. Эскулапы бесконечно созывали консилиумы, после
которых, не теряя профессиональной самоуверенности, разводили руками - неплохо
бы, дескать, провести вскрытие, тогда можно было бы со всей определенностью
сказать, как следовало (!) применять снадобья и т, д. За эти крамольные речи я
не казнил лекарей лишь потому, что уж больно нужны они были в госпитале, вечно
забитом до отказа. Дело в том, что в коридоре, у самых дверей спальни ее
высочества был натянут крепкий шнур - дабы каждый проходящий с грохотом
обрушивался па пол.