"Мария Павловна Прилежаева. Зеленая ветка мая (Повесть) " - читать интересную книгу автора

натаскает из колодца воды, истопит печку, вымоет пол, принесет из
монастырской трапезной обед. Без слов, без улыбки, с потупленным взором,
будто прячась и страшась разговоров, и ускользнет в церковь или в келью
для послушниц, где жила.
Куда делась ее лукавая веселость и ласковость? Куда делась прежняя
Фрося?
- Если уж очень великая охота писать... - продолжала раздумывать
вслух баба-Кока. - Может, где-то и тлеет талантик, глушить тоже грешно...
Но мастерству учиться надо, всю душу ему до конца отдавать, всю жизнь.
Это - как подвиг, когда настоящее...
В тот для Кати нерадостный вечер Ксения Васильевна рассказала
историю. О таланте и подвиге.


При Иване Грозном это было. Монастыря девичьего тогда в помине не
было, жизнь в Александровской слободе шла и разгульная и государственными
делами исполненная. Иноземные послы наезжали в цареву слободу на поклон и
для переговоров с великим государем Руси. Принимали послов в дворцовых
палатах. Царь сидел на позолоченном троне. Бояре, цветно и пышно одетые, в
безмолвной спесивости восседали на скамьях вдоль стен. Множество стрельцов
с оружием и телохранителей в красных кафтанах выстроилось от входа в
кремль до дворца. А в версте от царского города стоял караул. Хватали
каждого, кто по неведению забредет близко к государеву жилью. Пытали,
вырывая под пытками, за каким делом идет, да куда, да к кому, не изменник
ли?
Иноземные послы царя Ивана глупым не звали. Никто не скажет, что
неумен. Речи царевы остры и находчивы. Мыслью быстр, сердцем вспыльчив и
гневен. Грозным звали его. Шепотом, при закрытых дверях. А летописцы тайно
записывали в летописях. По деревням и городам шло да шло и до наших лет
дошло - Грозный.
Но ученый. Изрядно ученый. Богатейшее у грозного царя было в
Александровской слободе книгохранилище, где сберегались древние книги,
редкие письмена, драгоценные рукописи.
Может быть, об этом-то, об учености Грозного, о его почитании книг и
услышал один боярский холоп, смышленый, до отчаянности смелый Никитка. Он
был молод, и в голове его толпились дерзкие мысли: не спал, дни и ночи
лелеял небывалую, даже страшную выдумку. И втайне мыслил: "Придется по
сердцу государю, ведь во славу Руси я свою затею готовлю, мудрый у нас
государь, к наукам приверженный".
Словом, Никитка надеялся на поддержку и одобрение царя. Впрочем,
когда целиком предался своему делу, и о царе позабыл и о славе не думал, а
трудился, трудился, трудился с мучением и радостью, как бывает это у
великих талантов.
Делал Никитка летательный аппарат. Хотел лететь. Слыхано ли, чтобы
человек полетел? Богом создано: рыба плавает, птица летает, человек идет
по земле. Нельзя нарушать божий закон. Покарает за дерзость господь. Но
ведь изобрели люди корабль и плавают по рекам и морям, и бог не карает...
А если изобрести крылья и полететь, как птица, реять в небе и сверху,
оттуда, с неба, окинуть взглядом землю? Какая она, родимая, если с неба
глядеть?