"Мария Павловна Прилежаева. Зеленая ветка мая (Повесть) " - читать интересную книгу автора

Катя не видывала, чтобы баба-Кока занималась стряпней. Батюшки! С
каким удовольствием принялась разделывать цыпленка, резать на мелкие
ломтики морковь и разные овощи, готовить диетический суп. И при этом
делиться:
- Времена несуразные! Царя прогнали, а порядка что-то не видно.
Прислуги не найдешь, провизии нет. Деньги падают. Что думает новый министр
финансов Терещенко? Своими миллионами распорядиться умеет, а
государственную казну упустил. Вовсе обесценились деньги, керенок каких-то
напечатали. На базаре крестьяне на керенки эти и глядеть не хотят: подавай
им за цыпленка материю. Нынче, радость моя, провизию раздобыть куда
труднее, чем решить уравнение с двумя неизвестными.
- Вот поправлюсь, буду, как раньше Фрося, из трапезной обеды
носить, - сказала Катя. - Баба-Кока, ведь вы им платите деньги?
- Нынче им наша плата не надобна, не пустят нас в трапезную.
- Почему?
- Трапезная для сестер и монахинь, а мы с тобой миряне. Мы в
монастыре посторонние, случайные личности.
- Как же раньше?
- Раньше ты отца Агафангела подлецом не звала.
Вот оно что! Несколько минут Катя лежала молча, не мигая глядела в
потолок. Мать игуменья наложила на них наказание, вот оно что! Встала
перед глазами черная толпа монашек возле Фросиных саней. "Потаенные,
хитрые!" - кричала Фрося.
- Баба-Кока, что вы считаете самым большим в человеке пороком?
- Лицемерие. От него на свете все зло, - без раздумий ответила Ксения
Васильевна.
- Баба-Кока, можно я...
- Спрашивай, спрашивай! - обрадовалась Ксения Васильевна. Веселило
ее, что возвращается прежнее - этот любопытный расширенный взгляд,
неожиданные вопросы.
- Баба-Кока... - помедлив, с запинкой сказала Катя, - почему вы
выбрали для житья монастырь?
- Гм... - Ксения Васильевна недоуменно, а может, презрительно пожала
плечами. - Думаешь, твоя баба-Кока ни одной глупости за целую жизнь не
сотворила?
- А им зачем это нужно?
- Как зачем?! Они пожизненно кельи продают. Умру, снова их
собственность. Снова продавай, наживайся. А покупателей только старых
находят, чтобы недолго на этом свете задерживались. У них все по расчету.
- А вам какой расчет?
- И я не без расчетца, - со свойственной ей откровенностью призналась
Ксения Васильевна. - Тут тебе и прислужат. Тут тебе и питание готовое.
Катя помолчала.
- Нам без трапезной будет труднее. Баба-Кока, вы сердитесь на меня?
Ксения Васильевна обернулась от керосинки. В одной руке картофелина,
в другой - широкий, остро отточенный кухонный нож. Пристально как-то,
почти строго поглядела на Катю:
- Я, Катерина, тебя уважаю...
Кровь часто застучала у Кати в висках, румянцем бросилась на щеки.
- Тебе румянец к лицу, - заметила баба-Кока. - Полтора месяца каникул