"Мария Павловна Прилежаева. Зеленая ветка мая (Повесть) " - читать интересную книгу автора Катя не видывала, чтобы баба-Кока занималась стряпней. Батюшки! С
каким удовольствием принялась разделывать цыпленка, резать на мелкие ломтики морковь и разные овощи, готовить диетический суп. И при этом делиться: - Времена несуразные! Царя прогнали, а порядка что-то не видно. Прислуги не найдешь, провизии нет. Деньги падают. Что думает новый министр финансов Терещенко? Своими миллионами распорядиться умеет, а государственную казну упустил. Вовсе обесценились деньги, керенок каких-то напечатали. На базаре крестьяне на керенки эти и глядеть не хотят: подавай им за цыпленка материю. Нынче, радость моя, провизию раздобыть куда труднее, чем решить уравнение с двумя неизвестными. - Вот поправлюсь, буду, как раньше Фрося, из трапезной обеды носить, - сказала Катя. - Баба-Кока, ведь вы им платите деньги? - Нынче им наша плата не надобна, не пустят нас в трапезную. - Почему? - Трапезная для сестер и монахинь, а мы с тобой миряне. Мы в монастыре посторонние, случайные личности. - Как же раньше? - Раньше ты отца Агафангела подлецом не звала. Вот оно что! Несколько минут Катя лежала молча, не мигая глядела в потолок. Мать игуменья наложила на них наказание, вот оно что! Встала перед глазами черная толпа монашек возле Фросиных саней. "Потаенные, хитрые!" - кричала Фрося. - Баба-Кока, что вы считаете самым большим в человеке пороком? - Лицемерие. От него на свете все зло, - без раздумий ответила Ксения - Баба-Кока, можно я... - Спрашивай, спрашивай! - обрадовалась Ксения Васильевна. Веселило ее, что возвращается прежнее - этот любопытный расширенный взгляд, неожиданные вопросы. - Баба-Кока... - помедлив, с запинкой сказала Катя, - почему вы выбрали для житья монастырь? - Гм... - Ксения Васильевна недоуменно, а может, презрительно пожала плечами. - Думаешь, твоя баба-Кока ни одной глупости за целую жизнь не сотворила? - А им зачем это нужно? - Как зачем?! Они пожизненно кельи продают. Умру, снова их собственность. Снова продавай, наживайся. А покупателей только старых находят, чтобы недолго на этом свете задерживались. У них все по расчету. - А вам какой расчет? - И я не без расчетца, - со свойственной ей откровенностью призналась Ксения Васильевна. - Тут тебе и прислужат. Тут тебе и питание готовое. Катя помолчала. - Нам без трапезной будет труднее. Баба-Кока, вы сердитесь на меня? Ксения Васильевна обернулась от керосинки. В одной руке картофелина, в другой - широкий, остро отточенный кухонный нож. Пристально как-то, почти строго поглядела на Катю: - Я, Катерина, тебя уважаю... Кровь часто застучала у Кати в висках, румянцем бросилась на щеки. - Тебе румянец к лицу, - заметила баба-Кока. - Полтора месяца каникул |
|
|