"Юзеф Принцев. Там вдали, за рекой... (Повесть) [И]" - читать интересную книгу автора Степан взялся за край кумачовой полоски, чуть встряхнул, проверяя, не
осыпается ли краска, и приказал Саньке: - Давай гвозди! Санька покорно поплелся за гвоздями и молотком, принес их Степану, поднял один конец лозунга. Степан взялся за другой, приложил к стене, крикнул Глаше: - Глаха, посмотри!.. Прямо? Глаша прищурилась и скомандовала: - Повыше!.. Пониже!.. Все. Прибивайте! - Раскомандовались... - фыркнул Федор. - Чего, чего? - переспросила Глаша. - Проехало... - пробурчал Федор. - Я ведь сейчас слезу, - сказала сверху Глаша. - И чего будет? - поинтересовался Федор. - Вот по спине и проедусь! - пообещала Глаша. - На тебя похоже! - отошел подальше Федор, посмотрел оттуда на плакат, долго шевелил губами, потом повторил вслух: - "Трепещите, тираны!!" - Подумал и мрачно спросил: - Про тебя сочинили? - Не про тебя же! - отозвался Степан. - Ясное дело, не про меня, - согласился Федор. - Кто здесь тиран? Ты! Степан от удивления раскрыл рот и забыл его закрыть. Хотел, видно, что-то ответить, но не нашел подходящих слов. Санька поглядел на него и прыснул. Потом засмеялась Настя. Дольше всех крепилась Глаша, но лицо у Степана было такое, что она не выдержала, рассмеялась, выронила палку, пуфик грохнулся на пол, Глаша села на стол и сказала: Степан выждал, когда они отсмеются, поиграл скулами и жестко сказал: - Такие смехи контрой пахнут. - Да ты что, Степан? - нахмурилась Настя. - Шуток не понимаешь? - Мерин ржет, кобылка рада! - загадочно ответил Степан, поглядел на насупившегося Федора и добавил: - Темный, темный, а глянешь на просвет, - белый! Чека по нему плачет! - Загнул! - испуганно присвистнул Санька. - Не в данный текущий момент, - снисходительно объяснил Степан. - Но загремит как миленький! - Самому бы тебе не загреметь... - не очень уверенно отбивался Федор. - Я - член Союза рабочей молодежи! - рубил наотмашь Степан. - А ты - деклассированный элемент! - Ты в Союзе своем без работы сидишь, а я без него на бирже околачиваюсь, - нашелся Федор. - Вот и выходит: оба мы элементы! Степан презрительно прищурился, но промолчал: крыть было нечем. - Такие, браток, дела... - неожиданно тоскливо сказал Федор и отошел к окну. Одинокие деревца на улицах забраны решетками, будто провинились в чем-то. Вокруг булыжник и брусчатка мостовых. И ни одной полосочки обыкновенной землицы, с лопухами, с желтыми одуванчиками, с мохнатым шмелем над клеверным цветом. А в деревне сейчас самая сенокосная пора, только косить некому, и травы стоят выше пояса, и не убран хлеб, и не мычит в хлеву скотина, потому что стоят хлева пустые, и даже дух навозный выветрился из них. |
|
|