"Юзеф Принцев. Там вдали, за рекой... (Повесть) [И]" - читать интересную книгу автора - Серость твоя! - Степан отодвинул лежащую перед ним кучку воблы. - Я
лично этот несознательный харч есть не буду. - Цепко оглядел всех и добавил: - И вам не советую. - Отравимся? - с набитым ртом спросил Санька и подмигнул Федору. - Отравление бывает не только на почве пищи, - туманно заявил Степан и посмотрел на Глашу. Она сидела с независимым видом и вертела в руках рыбий хвостик. Потом решительно сунула его в рот и принялась аппетитно похрустывать косточками. - Садись, Федя! - Настя подвинула Федору кучку побольше. - Ешь... Хлеба бери... Лук вон... - Обопьешься с него... - поморгал своими белыми ресницами Федор и поглядел на Степана. Тот сидел мрачный. Жевал картофелину, двигая скулами. Потом сказал: - До чего картошка сухущая! Не проглотишь. Глаша сбоку, по-птичьи глянула на Степана и посоветовала: - А ты задумай, что это не картошка вовсе. Сразу вкусней будет! - Как это - задумай! - уставился на нее Степан. - Картошка-то, вот она! В руке у меня. Глаза у Глаши блеснули. Она прикрыла их ресницами и тихо сказала: - Это ничего... Я всегда так делаю... Мы когда окопы последний раз рыли, до того я устала - лопата из рук валилась. Я и задумала, будто в одной старой-престарой крепости томится отважный революционер. На рассвете его поведут на казнь. И чтоб спасти этого революционера, нужно вырыть подземный ход. А скоро утро, торопиться надо. Подумаешь, ладони я до крови стерла! Заживут ведь ладони, верно? Зато какого человека от смерти спасу! - Чего успела? - не поняла Глаша. - Ну... этот... подземный ход вырыть? - А! - Глаша засмеялась. - Работу кончать велели. - Жалко... - вздохнул Санька. - Ага... - кивнула ему Глаша. - Еще бы немного и успела! Глаша опять засмеялась и, тряхнув головой, закинула косу за спину. Степан сидел притихший и смотрел на нее. Хотел отвернуться и не мог. Смотрел и смотрел! А Глаша улыбнулась и сказала: - Осенью идешь пешком через весь город... На улицах ни души, ветер свистит, холодно! А я задумаю, будто иду по пустыне. И не холодно мне вовсе, а жарко. Песок горячий, солнце глаза слепит, до колодца еще далеко-далеко! Приду домой - и к крану! Пью, пью... Тетя Катя даже ругаться начнет: простудишься, мол... - Увидела глаза Степана и спросила: - Чего смотришь? - Так... - Степан повел шеей, будто жал ему ворот распахнутой косоворотки. - Тебе бы в кино выступать! - Правда! - обрадовалась Глаша, и глаза ее засияли. - Ага... - кивнул Степан, поймал насмешливый взгляд Саньки и грубовато добавил: - Они там все такие! - Какие? - не поняла Глаша. - Ну... - Степан повертел пальцем у виска. - Туркнутые. Санька громко засмеялся, а Глаша отвернулась, сгорбилась, и Степан опять увидел, какими острыми стали вдруг ее плечи и непомерно длинными |
|
|