"Юзеф Принцев. Там вдали, за рекой... (Повесть) [И]" - читать интересную книгу автора

стропила и раскаленное докрасна железо крыши.
Глаша села на корточки и смочила голову в ведре с водой. Дышать стало
немного полегче, и Глаша крикнула:
- Есть тут кто?
Никто не отозвался, но Глаше почудилось, что в дальнем углу кто-то
стонет. Она поползла туда и увидела давешнего человека с перепачканным
копотью лицом. Он лежал, уткнувшись в опрокинутое ведро, и мычал, будто
хотел сказать что-то и не мог.
Глаша подхватила его под мышки и потащила к лестнице. Человек был
большой и тяжелый. Он пытался идти сам, но только перебирал слабыми
ногами, обвиснув всей тяжестью на руках Глаши. Потом потяжелел еще больше
и уже не двигал ногами.
Глаша заглянула ему в лицо, увидела закатившиеся белки глаз,
испугалась до полусмерти и закричала, отчаянно, пронзительно, как не
кричала никогда:
- Степа!..
Степан спрыгнул откуда-то сверху, весь черный, с прожженными на
рубахе дырами, метнулся к Глаше и тоже закричал:
- Какого черта?! Говорили тебе?!
Потом увидел лежащего человека, заглянул ему в лицо, замолчал,
запрокинул его руки себе на шею, поднял человека на спину, как куль с
мукой, и потащил к лестнице.
Глаша, полуослепшая от дыма, ползла за ними, изо всех сил сдерживая
дыхание, но у самой лестницы не выдержала, глубоко вдохнула горячий,
обжигающий легкие воздух, и так стало ей больно в груди, что она ничком
легла на кучу штукатурки, сотрясаясь в мучительном кашле...
Степан донес человека до пролома в стене, передал наружу в чьи-то
руки и оглянулся, ища Глашу. Ее нигде не было. Степан кинулся обратно к
лестнице и, жмуря глаза от едкого дыма, стараясь не дышать, размазывая
слезы по грязному лицу, полез по железным ступеням наверх. Глашу он не
увидел, но услышал треск, сверху посыпались снопы искр. Степан поднял
голову и в чадной мгле разглядел готовое переломиться пылающее бревно
перекрытия.
Он отскочил в сторону и чуть не упал, наткнувшись на лежащую на куче
штукатурки Глашу. Степан подхватил ее на руки и едва успел сделать
несколько шагов, как половина горящего бревна рухнула, осыпав их горячими
искрами, а отскочивший от него красный от жары, рваный кусок дерева
пришелся Глаше чуть выше виска. Глаша даже не крикнула. То ли не
почувствовала боли, то ли была без памяти. Только запахло паленым волосом,
и Степан, рывком прижав ее голову к груди, сквозь рубашку почувствовал,
как больно ожгло ему тело. Он подхватил Глашу под спину и под коленки и,
пошатываясь, пошел к лестнице...
Степан не помнил, как спустился вниз, как выбрался через пролом
наружу. В глаза ударил яркий солнечный свет, в уши - людской гомон. Кто-то
тянул к нему руки, чтобы помочь, но Степан отстранился и сквозь
расступившуюся толпу пошел к переулку. На мостовой он увидел пролетку с
заморенной лошадью в упряжке. На сиденье за спиной извозчика сидел
какой-то господин из бывших, в чиновничьей фуражке. Проезжал мимо и
остановился поглядеть на пожар.
Степан еще только встал на подножку, как господина словно ветром