"Юзеф Принцев. Там вдали, за рекой... (Повесть) [И]" - читать интересную книгу автора

своих лакированных штиблетах, им шумно аплодировали и звали по именам:
"дядя Жора", "дядя Леня".
Сад любили, потому что он был рядом: свернуть с мощенного булыжником
проспекта, пройти пыльной улицей мимо деревянных домишек - и вот
пожалуйста!
В дни экзаменов на аллеях сидели гимназистки с раскрытыми книгами на
коленях, в получку шумели мастеровые, зашедшие проветриться из соседнего
трактира.
В саду росли липы и клены, кустарник на аллеях аккуратно стригли,
забор чинили каждый год, но это не помогало - в двух-трех местах доски
всегда были выломаны, чтобы сократить путь.
Осенью и весной опавшие листья сгребали в кучу и жгли. Листья сгорали
медленно, и над каждой кучей долго курился дымок. Дымков было много, ветер
то разносил их в стороны, то сбивал вместе, и тогда казалось, что сад
надел серую шапку.
Теперь он весь был изрыт траншеями, у эстрады стояли соломенные
чучела, и слышались команды: "Коли! Раз, два!" - проходили военное
обучение рабочие отряды.
Но листья сгребали и жгли по-прежнему, так же курился дымок, но стал
он похож на пороховой, какой бывает при разрыве снарядов...
Федор и сам не заметил, как свернул на ведущую к саду улочку. Весь
день проходил он по городу, искал, где бы заработать, опять обошел все
вокзалы, но пассажирские поезда не ходили, отправляли только воинские, и
вещички подносить было некому.
Потом потолкался на бирже труда, послушал невеселые разговоры,
постоял у входа в Народный дом, читая старые афиши.
На самой большой из них красными аршинными буквами было написано:
"Федор Шаляпин", а внизу - черными и помельче: "Борис Годунов". "Не тянет
Бориска-то! - ухмыльнулся Федор. - Знай наших!"
И довольный пошел дальше.
Перед мостом через Неву он остановился у колонны и, запрокинув
голову, разглядывал бородатого мужика с вилами, а когда перешел мост,
задержался у двух каменных львов, стоящих у ступеней набережной.
Львы не то скалились, не то смеялись. Федор обошел их сторонкой,
пересек площадь у Зимнего и через арку вышел на Невский. Впереди медленно
полз трамвай. Федор догнал его, вскочил на подножку и присел на площадке,
чтобы не увидела кондукторша. Так и ехал со всеми удобствами, поглядывая
по сторонам. В садике стояла бронзовая Екатерина, и в кулаке у нее
трепыхался полинявший красный флажок, а витрина огромного магазина, что
напротив, была заложена мешками с песком.
Трамвай свернул за угол, дотащился до канала, Федор спрыгнул на ходу
и дальше пошел пешком. Хотел идти прямиком в слободу, а потянуло почему-то
сюда, к саду.
- Эй, парень! - окликнули Федора.
Он оглянулся и увидел на противоположной стороне улицы двух рабочих с
красными повязками на рукавах. Один придерживал у плеча ремень винтовки, у
другого, постарше, висела на поясе кобура нагана.
Федор, в который сегодня раз, потянулся к пуговицам пиджака.
- Руки!.. - предупреждающе крикнул старший в патруле, а второй
перебежал улицу и встал рядом с Федором.