"Юзеф Принцев. Там вдали, за рекой... (Повесть) [И]" - читать интересную книгу автора Санька медленно вернулся и наклонился за прислоненным к стене
колесом. Павлов схватил со стола счеты, широко размахнулся и окованным железным углом ударил Саньку в висок. Санька неловко упал, застонал, попытался встать, ткнулся головой в ступеньку лестницы и затих. Павлов вынул наган, в упор выстрелил в спину лежащего у его ног Саньки и побежал к дверям. Ударом ноги распахнул обе створки, выбежал во двор, дважды выстрелил в воздух и закричал: - Стой! Стой, сволочь!.. Уже бежали к нему люди, и Павлов бросался то к ним, то к дверям гаража и, задыхаясь, торопил: - Скорей! Высокий такой, в шинели... За воротами смотрите!.. Степан побежал через заводской двор, за ним еще с десяток ребят, а Павлов хватался руками за голову и в отчаянии твердил: - Что делают, гады? А?.. Что делают? - Какого черта! - закричал Алексей. - Толком говори! Павлов сник и указал на раскрытые настежь двери гаража. Алексей бросился туда, увидел лежащего в углу под лестницей Саньку, кинулся к нему, положил его голову себе на колени и все вглядывался в его лицо, не веря тому, что видит. Алексей не слышал, как гараж наполнялся людьми, как протолкалась вперед Настя, коротко вскрикнула и зажала рот ладонью; как стоял и мял в руках треух Федор; как Глаша присела рядом и тоже, не отрываясь, смотрела в лицо Саньки. говорил и говорил одно и то же: - Иду по двору... вдруг выстрел... Я сюда... Навстречу мне тот, в шинели... Оттолкнул меня - и к воротам... Я к Сане... потом за ним! Стреляю... Мимо! Стреляю!.. Мимо! Вернулся Степан, с трудом отдышался и сказал Павлову: - До угла добежали... По дворам пошарили... Никого! - Ушел, гад! - простонал Павлов и выругался зло и отчаянно. - Да что тут у вас? - растолкал всех Степан, увидел лежащего на полу Саньку и отступил, стягивая с головы шапку, оглядывая всех непонимающими глазами. - Что же это делается, Леша? - беспомощно спросил Федор и всхлипнул. - Мальчонку-то... За голубями ведь он полез... И вдруг закричала, забилась в плаче Настя. Она качалась всем своим крупным телом, закрывала рот ладонями, кусала их, чтоб не кричать, давилась слезами и мычала, некрасиво и страшно. - Не сметь! - сквозь зубы сказал Алексей и повторил почти шепотом: - Не сметь плакать! Потом Саню хоронили. В клубе стоял гроб, обитый кумачом и заваленный еловыми ветками. В огромной, заполненной молчаливыми людьми комнате молодо и свежо пахло лесом. У гроба стояла мать Сани, еще совсем молодая, в черном платке. Она не |
|
|