"Юзеф Принцев. Там вдали, за рекой... (Повесть) [И]" - читать интересную книгу автораплакала, стояла молча, только все время приглаживала жесткий завиток
рыжеватых волос на Санькином лбу. И тогда все видели, как мелко дрожат ее руки. И какие они натруженные и старые, по сравнению с молодым лицом. У стены на табуретках сидели два подростка с заплаканными глазами и, не переставая - откуда только силы брались растягивать меха, - играли на двух гармонях "Интернационал". На кладбище дул гетер, шуршал опавшими листьями, трепал оторвавшийся кусок кумача на гробе. Говорили короткие речи, похожие на клятву. И каждый, кто говорил, называл Саньку "товарищ Чижов". А Зайченко сказал: "Наш дорогой красный боец и сын Революции". Вот тут мать Сани в первый раз заплакала. А во второй раз, когда гроб опускали в могилу и комсомольцы стреляли в воздух. Потом ее увели, и все потихоньку стали расходиться. Остались у могильного холмика, убранного еловыми ветками, Алексей с Настей, Глаша, Степан и встрепанный, сразу вдруг похудевший Федор. Была отсюда видна заводская труба, кричали и кружились в небе галки, а они все стояли и поеживались на ветру. Погом к Алексею подошел Федор, надел треух и сказал: - Пиши меня в комсомол, Леша. VI Команду на построение давали в девять вечера. слушала своего командира. Ему казалось, что они на фронте и Колыванов называет не посты караулу и улицы патрулям, а места, которые надо отбить у врага. И пусть названия эти привычны с детства. На самом-то деле все по-другому! Это - шифр, условные обозначения, чтобы противник не догадался, куда сейчас, скрытно и без шума, они двинутся. Степан стоял, сжимая в руках винтовку, и ждал, когда же прозвенит труба, тревожно заржут кони, ахнет под копытами земля. Он будет скакать на своем белом коне, почти прижмется к горячей его шее, чтобы удобней было рубить наотмашь, и такими яркими будут в небе звезды, что синью заполыхает клинок в руке! - Степан! - окликнул его Колыванов. - Заснул? Ну вот... Сабли у него никакой нет, не в конном строю он, а в пешем, и пойдут они сейчас не в атаку: до утра будут мерять шагами улицы, а он прослушал, кого ему дали в напарники и где им патрулировать. Степан вздохнул, сделал шаг вперед и оказался рядом с Федором. Этого еще не хватало! Неужели с ним ходить? Степан подтянул ремень гимнастерки, вскинул винтовку за плечо и стал ждать разводящего, решив, что тогда все будет ясно. Но разводящий увел последние караулы на завод и к складу, а Федор все еще топтался рядом. - Пойдем, что ли? - спросил он нерешительно. - Куда? - оглядел его с ног до головы Степан. - Ну, как же!.. - удивился Федор. - В патруль нам велено. - Приказано, - хмуро поправил Степан. - Какие улицы? - Про улицу не сказали... - растерянно смотрел на него Федор. - От |
|
|