"Юзеф Принцев. Там вдали, за рекой... (Повесть) [И]" - читать интересную книгу автора

плакала, стояла молча, только все время приглаживала жесткий завиток
рыжеватых волос на Санькином лбу. И тогда все видели, как мелко дрожат ее
руки. И какие они натруженные и старые, по сравнению с молодым лицом. У
стены на табуретках сидели два подростка с заплаканными глазами и, не
переставая - откуда только силы брались растягивать меха, - играли на двух
гармонях "Интернационал".
На кладбище дул гетер, шуршал опавшими листьями, трепал оторвавшийся
кусок кумача на гробе.
Говорили короткие речи, похожие на клятву.
И каждый, кто говорил, называл Саньку "товарищ Чижов".
А Зайченко сказал: "Наш дорогой красный боец и сын Революции".
Вот тут мать Сани в первый раз заплакала. А во второй раз, когда гроб
опускали в могилу и комсомольцы стреляли в воздух.
Потом ее увели, и все потихоньку стали расходиться. Остались у
могильного холмика, убранного еловыми ветками, Алексей с Настей, Глаша,
Степан и встрепанный, сразу вдруг похудевший Федор.
Была отсюда видна заводская труба, кричали и кружились в небе галки,
а они все стояли и поеживались на ветру. Погом к Алексею подошел Федор,
надел треух и сказал:
- Пиши меня в комсомол, Леша.


VI

Команду на построение давали в девять вечера.
Степан любил эти короткие полчаса, когда рота стояла в строю и
слушала своего командира. Ему казалось, что они на фронте и Колыванов
называет не посты караулу и улицы патрулям, а места, которые надо отбить у
врага. И пусть названия эти привычны с детства. На самом-то деле все
по-другому! Это - шифр, условные обозначения, чтобы противник не
догадался, куда сейчас, скрытно и без шума, они двинутся.
Степан стоял, сжимая в руках винтовку, и ждал, когда же прозвенит
труба, тревожно заржут кони, ахнет под копытами земля. Он будет скакать на
своем белом коне, почти прижмется к горячей его шее, чтобы удобней было
рубить наотмашь, и такими яркими будут в небе звезды, что синью заполыхает
клинок в руке!
- Степан! - окликнул его Колыванов. - Заснул?
Ну вот... Сабли у него никакой нет, не в конном строю он, а в пешем,
и пойдут они сейчас не в атаку: до утра будут мерять шагами улицы, а он
прослушал, кого ему дали в напарники и где им патрулировать.
Степан вздохнул, сделал шаг вперед и оказался рядом с Федором. Этого
еще не хватало! Неужели с ним ходить? Степан подтянул ремень гимнастерки,
вскинул винтовку за плечо и стал ждать разводящего, решив, что тогда все
будет ясно. Но разводящий увел последние караулы на завод и к складу, а
Федор все еще топтался рядом.
- Пойдем, что ли? - спросил он нерешительно.
- Куда? - оглядел его с ног до головы Степан.
- Ну, как же!.. - удивился Федор. - В патруль нам велено.
- Приказано, - хмуро поправил Степан. - Какие улицы?
- Про улицу не сказали... - растерянно смотрел на него Федор. - От