"М.М.Пришвин, В.Д.Пришвина. Мы с тобой. Дневник любви" - читать интересную книгу автора

Он настолько подходил ко мне от души -- с вниманием к моему внутреннему
существу, что начисто не замечал во мне наружности -- женщину.
Приходит день -- и он одной строчкой ис-черпывает все поставленные ему
и мне много-летние вопросы "физического романтизма", причинившего нам в
прошлом столько страда-ний, он пишет: "Родственное внимание создает на земле
святую плоть".
Через полгода он вспоминает: "При первой встрече меня впечатлила только
душа ее... Зна-чит, бывает же так у людей, и только у людей так, что вначале
обнимаются только души, со-единяются, проникаются и начинают медленно
облекаться в животную плоть, и так происходит не совокупление, а
воплощение. Я могу припомнить, как у моей Психеи создавались ее прекрасные
глаза, как расцвета-ла улыбка, блестели и капали слезы радости. И поцелуй, и
огненное прикосновение, и весь огонь, в котором единился в одно существо
разделенный грехом человек".
"1 февраля. Часто ей говоришь, кажется, что-то очень значительное, а
она слышит -- не слышит. Это значит -- она это знает. Замирает в серьезной
задумчи-вости, спросишь о чем-нибудь, и она словно придет откуда, засмеется
открыто и от своего же смеха по-краснеет.
Приходила моя Обезьяна 8, и я почувствовал, что перед
кем-нибудь, стоящим духовно выше меня, я, претендующий на какую-то роль
через свой талант, тоже являюсь подобной же обезьяной. Не тем ли
обык-новенная человекообразная обезьяна так неприглядна нам? Именно тем, что
перед внутренним сознанием настоящего человека мы все более или менее
обезьяны.
Вспомнить, как дергалась В. Д., когда я хвастался своим мастерством.
Пришла В. Д. (Веда) и сразу взглядом определила, что я со времени
нашего последнего свиданья духовно понизился. Она очень взволновалась и
заставила меня вернуться к себе и даже стать выше, чем я был в тот раз.
Это забирание меня в руки сопровождается чув-ством такого счастья,
какого я в жизни не знал.
-- У вас была с кем-нибудь в жизни дружба? -- спросила она.
-- Нет,-- ответил я.
-- Никогда?
-- Никогда. (И самому даже страшно стало.)
-- Как же вы жили?
-- Тоской и радостью.
Аксюшу она тоже сразу покорила, и так мы отпра-вились путешествовать в
неведомую страну вечного счастья. Теперь все пойдет по-другому, и я твердо
знаю, что если и тут будет обман -- я умру.
А впрочем, позвольте, кто и когда меня в жизни обманывал? "Уверчив!" --
сказала Аксюша. А как же иначе, как не на риск, можно было в моем положении
выбиться в люди?
Рыба и та в поисках выхода тукается о сетку и, бывает, находит выход. Я
тукался множество раз, и мне было иной раз очень больно. Но какой же другой
путь для меня, как не "уверяться"? И вот я дотукался, вышел на волю и, не
веря открытой воле, говорю о воз-можности обмана и смерти. Какой же вздор!
Смерти нет -- я не умру".

Мое письмо, написанное ему в эти дни. "Дорогой Михаил Михайлович,