"Михаил Пришвин. Мирская чаша" - читать интересную книгу автора

лет на каждом шагу будут предлагать чай с сахаром и кофе со сливками?
- Да, я боялся, я думал о внешней природе по детским сказкам, теперь я
думаю, Что природа остается могучей только внутри нас, в борьбе с личными
целями, но то, что мы обыкновенно называем природой - леса, озера, реки,
все это слабо, как ребенок, и умоляет доброго человека о защите от
человека-зверя.
Я думаю, что мы покорили безумие животных и сделали их домашними, или
безвредными, не замечая того, что безумная воля их переходила в человека,
сохранялась, копилась в нем до времени, и вот отчего (...) все бросились
истреблять леса, - это не люди, это зверь безумный освободился.
Или это не так? Но верно, что Россия была как пустыня с оазисами;
срубили оазисы, источники иссякли, и пустыня стала непроходимой.
Россия...
Или это лишь чувство прошлого? Но какое же у нас прошлое - народ
русский в быту своем неизменный; история власти над русским народом и войн?
Огромному большинству русского народа нет никакого дела до власти и. до
того, с кем он воюет; история страдания сознательной личности, или это есть
история России? Да, это есть, но когда же кончится наконец такая ужасная
история, и сам Распятый просил, чтобы миновать ему эту чашу, и ему даже
хотелось побыть.
Родина...
Если бы моя далекая возлюбленная могла услышать в слове силу моей
любви! Я кричу: "Ходите в свете!" - а слово эхом ко мне возвращается:
"Лежите во тьме!" Но ведь я знаю, что она существует, прекрасная, и больше
знаю, я избранник ее сердца и душа ее со мною всегда,- почему же я тоскую,
разве этого мало? Мало! Я живой человек и хочу жить с ней, видеть ее
простыми глазами. И тут она мне изменяет, душу свою чистую отдает мне, а
тело другому, не любя, презирая его, и эта блудница,- раба со святою
душой,- моя родина. Почему о родине я могу говорить, и, если бы я твердо
знал, что это особенно нужно, я бы мог петь о ней, как Соломон о своей
лилии, но ей сказать я ничего не могу, к ней мое обращение - молчание и
счет прошедших годов?
Немой стою с папироской, но все-таки молюсь в этот заутренний час, как
и кому не знаю, отворяю окно и слышу: в неприступном чистике еще бормочут
тетерева, журавль кличет солнце, и вот даже тут, на озере, сейчас на глазах,
сом шевельнулся и пустил волну, как корабль.
Немой стою и только после записываю:
"В день грядущий, просветли, господи, наше прошлое и сохрани в новом
все, что было прежде хорошего, леса наши заповедные, истоки могучих рек,
птиц сохрани, рыб умножь во много, верни всех зверей в леса и освободи от
них душу нашу".
I
АМПИРНЫЙ ДВОРЕЦ
Дворец владельцев этих лесистых обширных угодий признали
высокохудожественным памятником искусства и старины, и некоторое время он
стоял в полной сохранности, только уж, конечно, липы в парке постепенно
обдирали на лыко, из павильонов и теплиц тащили стекло, завесы, гвозди, в
большом искусственном озере стал подгнивать спуск, вода убывать, травы
показались на мелких местах, цапли налетели рыбу клевать. Чудака не
находилось на холод и голод вгнездиться во дворец и охранять его, и