"Михаил Пришвин. Мирская чаша" - читать интересную книгу автора

- Все тебе польза, хранцуз!
Просыпается колония. Начальница, злейшая дева, босоногая, как хищная
красноглазая птица, распущенкой летит по коридору на кухню хлеб делить, а
вся стоногая детвора бежит, рассаживается под миртами и лаврами в
дендрологическом садике, в ампирном павильоне, в теплицах, в английском
парке под вязами - везде! На десятину вокруг все испачкано.
Подваливает слобода - так мужики называют все это дело с контрибуцией.
Мужики тихи, робки и вежливы оттого, что у каждого для весу в кудели по
камню, в муке много песку, баран кожа да кости, курица чумная, только бы
сдать, а не сдашь и попадешься, тогда разговор краткий.
- А есть?
- Есть! - спешит ответить мужик и гонит в кусты за самогонкой.
Хвост-то, хвост задрал! -удивляются мужики на павлина.
- Красота!
С Павлинихой у них связь старинная через владельцев, и разговор у них в
ожидании веса бывает тихий о старом и новом, что старое хорошо, а новое
никуда не годится.
- Другу не дружи и другому не груби. Богу молись и черта не забывай,
вертись, как жареный бес на сковороде.
- Все-то загадили и очертенели.
- Очертенели!
- Намедни ребятишки в крест стали каменья кидать.
- В крест!
- С места не сойти: в самый крест кирпичом. "Чертенята окаянные, куда
вы, оглашенные, кидаете, или не видите крест!" Кричу им, а они мне что же
отвечают: "Это, бабушка, чертов рог".
Павлиниха рассказывает, а мужики с открытыми ртами стоят и бородами
качают, как метлами. Борода, борода!
- Один забрался ко мне и деготь налил в лампадку Николе Угоднику. "Что
ты, голопузый, наделал?" - "Я ему,- говорит,- бабушка, хотел усы
подкоптить".
- Терпит земля бесов!
- Земля, матушка, все терпит, ну да как-нибудь Господь поможет, есть
же Он, человек хороший?
- Как не быть - вот со мной было: рублю дрова, насадил глаз на
дернину - свет пропал! Иду по полю, молюсь: "Матерь Божия, Скоропослушница,
помоги мне!" Откуда ни возьмись баба, что языком болезнь достает. Баба эта
тронула бровь, полакала глаз и сняла.
- У Миная намедни была,- шепчет Павлиниха,- скоро, говорит, все
кончится, вериги слабеют.
- Расходятся.
- И еще говорят: кто Библию читать умеет, тому известно число.
- Было ж его число и прошло.
- Это ничего, говорит, что прошло, так и сказано надвое, ежели число
пройдет, еще столько же процарствует Аввадон, князь тьмы.
- И опять дожидаться числа?
- Опять дожидаться.
- Эх вы, Минаи, заминает вас Минай, кому святой, а мне Кузька, бывало,
я ему по уху, и он мне по уху: он Кузька, а я Бирюлька. Ученый человек
Василий Семеныч, вот нам скажет получше, ну, что новенького слышали?