"Михаил Михайлович Пришвин. Кащеева цепь (автобиографический роман) " - читать интересную книгу автора

- Рано?
- Погоди, - шепчет Гусёк, - соловьи еще зорю играют, а дай стихнуть...
- Закричит.
- Во-она!
Гусёк шепчет "во-она" совсем на перепелиное, любовное , "ма-ва".
Стихают один за другим соловьи: "чмок-чмок", и конец.
И кажется, звенит тугая струна.
- Жук?
- Жук прожундел. К чему-й-то много жундит жуков, - шепчет Гусёк.
- К чему?
- Да бог его знает к чему. Молчи.
Молчит Курымушка, ни жив ни мертв. Но лягушки-квакушки отчего-то вдруг
проснулись, взгомонились и заглушили лягушек-турлушек.
- Ку-а, ку-а! - передразнивает недовольный Гусёк. Квакушки замолчали.
Заголосили девки в деревне.
- Пропадите вы пропадом!
На колокольне сторож ударил, глянула на небе первая звезда.
Пахнуло от озими рожью. Пала роса. Тогда-то наконец по всему росистому
полю - от попова огорода и по Горелый пень, будто кто-то невидимый хлопнул
длинным-предлинным арапником, - крикнул перепел.
- Голосистый? белый?
- Купеческий.
И тихо, как полевые звери, крадутся охотники по росистому полю вниз, к
оврагу, и на ту сторону, к попову огороду. Старик на колокольне еще звонит,
и еще глянула в уголку небес молодая звезда, и еще, и еще.
Голосистый не шутит: бьет - в ушах звенит. Самка Молчит. Берет опаска:
тюкнет не вовремя. Расстелить бы и оправить поскорее сеть. Слава богу,
молчит, чуть копается в своей темной лубяной клетке, обвязанной бабьим
платком. Сытая она теперь и довольная: перед ловом Гусёк напоил ее Для
чистоты голоса теплым молоком.
Зовет голосистый. Она молчит под сетью в пахучей росистой ржи.
Осторожно берет Гусёк свою кожаную тюколку и тюкает. Когда самка молчит,
необходимо подтюкнуть:
"Тюк-тюк!"
И наступает решительный миг, самка взяла:
"Тюк-тюк!"
Если бы можно было теперь съежиться в маленькие комочки, как перепела,
и притаиться под глудкой! Если бы уйти по самое горло в землю и покрыться
краешком сетки! И загорелось же там у голосистого белого перепела! Мечется
он по полю, выбегает, как мышь, на межу, поднимает головку, смотрит над
стеблями. И опять в рожь со всего маху:
"Пить-полоть!"
А она в ответ тихо:
"Тюк-тюк!"
Но ему ли отвечает она? Вот теперь по всему полю кричат перепела.
Она отвечает ему. Конечно, ему!
Он егозит на рубеже, поднимается на цыпочки. Нет, не видно. Он мечется
и лотошит, перескакивая с глудки на глудку. Пробует взобраться на сухой
татарник - колко! На прошлогоднюю полынь - гнется! Хочет крикнуть - голос
пропал: вместо прежнего звонкого "пить-полоть" - хриплое и неслышное,