"Михаил Михайлович Пришвин. Кащеева цепь (автобиографический роман) " - читать интересную книгу автора

как Иван-царевич, стоит, хочет, и страшно будить: она вскрикнет на весь дом
- и все откроется, и что тогда скажешь при всех? Иван-царевич долго стоит и
дрожит от холода в одной рубашонке. "Не убежать ли?" - спрашивает себя.
"Надо, надо!" - кто-то велит.
Тихо шепнул он:
- Марья Моревна! Открыла глазок и закрыла.
- Марья Моревна! Опять открыла глазок.
- Марья Моревна! Другой.
- Ах, как я долго спала! Кто это? Ах ты, Куры-мушка?
Странно смотрит, и страшно от этого. И уже хочет сказать Иван-царевич
в ужасе: "У меня живот болит, не знаю, что делать".
"Надо, надо!" - требует ночной голос.
И падает маленький гость, как в "Отче наш", на колени:
- Прости меня, прости меня, милая Марья Моревна!
- Ну, что ты, родной, что, милый мальчик? - шепчет Марья Моревна. -
Иди сюда на кровать, ложись. Вот так. Ну что? Рассказывай все!
Про Кащея Бессмертного рассказывает Курымушка, - как он спустил его
сегодня с цепи и что там уже есть заговор на нее, - отправить завтра к
старцу, а старец и есть Кашей, и что он велел себе не упустить Марью
Моревну, - все рассказал, все тайны открыл и даже, как он во сне куда-то
летал, и при людях это не удалось, и его засмеяли.
- Не уезжай, не уезжай к старцу!
С улыбкой счастья глядя куда-то, кажется, на эту картину прекрасной
дамы с младенцем на руках, Марья Моревна сказала:
- Милый сыночка, ты разбудил меня, и я тебе обещаю: никто никогда меня
не возьмет.
- Не поедешь завтра к старцу?
- Зачем теперь мне к старцу ехать, я без него знаю, что мне нужно
делать.
- Неужели ты пойдешь в гувернантки?
- Ив гувернантки не пойду. Я всегда буду с такими, как ты; кто меня
будет любить и звать, к тому я и буду ходить.
- Я всегда тебя буду любить и звать.
- И я всегда буду с тобой.
Тогда показалось Курымушке, будто кто-то третий тихим гостем явился
сюда и стоит.
- Кто это?
- Кого ты видишь?
- Вон, Голубой!
- Ах, это уже рассветает. Спи, сыночка!
- Но отчего же там голубое?
- Это всегда так, весной на рассвете так голубеют снега.
- Мне показалось, будто кто-то вошел.
- Сыночка, спи, дорогой, ничего не бойся и не летай во сне без меня;
может быть, когда-нибудь я научу тебя летать по-настоящему, и никто над
этим не будет смеяться.
- И все полетят?
- Все, все полетят!
- Куда же? в рай?
- Какой тебе рай, это близко, - далеко за рай, - в страны зарайские!