"Михаил Михайлович Пришвин. Кащеева цепь (автобиографический роман) " - читать интересную книгу автора

будто это не человечек стоял перед ним, а сама его подагра вышла из ноги и
вот такой оказалась - в синем мундирчике, красная, потная, виноватая.
Курымушка скорей отвел глаза, но было уже поздно - раз птица шевельнулась,
стойка мгновенно кончается. Коровья Смерть спросил:
- Отец есть?
- Нет отца, - ответил тихо Курымушка.
- Мать есть?
- Есть!
- Несчастная мать!
Надорвал синюю тетрадку до половины, сказал:
- Стань в угол коровой.
Вот если бы теперь, в этот миг, Коровья Смерть не грозил каждому в
классе, с какой бы беспощадной жестокостью все крикнули бы Курымушке:
"Корова, корова!" - но уже и другой стоит, потупив глаза.
- Отец есть?
- Есть.
- Несчастный отец. Стань в угол коровой. Третий потупился.
- Мать есть?
- Есть.
- Несчастная мать. Стань в угол коровой.
Вторая корова, третья, четвертая, и Ахилл тут с разорванной тетрадкой
на второй год в коровы попал.
"Раз это так водится, - подумал Курымушка, - то с этим ничего не
поделаешь, я тут не виноват, так и маме скажу: не виноват, и, конечно, она
это поймет".
- Теперь, брат Алпатов, - сказал после урока Ахилл, - можешь не учить
правила совсем; выучишь, не выучишь - на весь год пойдет единица: ты теперь
- корова.
И правда: на другой день у Курымушки было опять то же, очень коротко и
легко, на третий, на четвертый; в субботу выдали "кондуит", и единицы в нем
стояли, как ружья.
С легким сердцем возвращался домой Курымушка, решив твердо, что он не
виноват: только эта легкость была совершенно особенная, не прежняя птичья,
а вот как полетчик в цирке на канате: можно и оборваться. Но и это все
прошло. Как только он увидел на дворе Сокола, все забыл и бросился на
лестницу наверх и на ходу уже чуял носом: яблоки, яблоки, яблоки. Мать тоже
услыхала его и тоже бросилась к лестнице, тут они и встретились и слились,
как два светлых луча.
Только скоро набежала туча на солнышко.
- Как твои дела? - спросила мать.
- Ничего, - ответил Курымушка, - дела как дела. - Кондуит отдали?
- Отдали.
- Покажи!
Тучка растет, растет, и вот они, единицы, как ружья, стоят.
- Что же это такое?
- Я не виноват, - сказал Курымушка, - учителя несправедливые.
Мать заплакала. Курымушка бросился к ней и вместе заплакал.
- Мама, милая, ты не на меня это... не на меня... это они
несправедливые, я не виноват.
И этого она понять не могла. Как она не могла этого понять! Ее лицо