"Михаил Михайлович Пришвин. Кащеева цепь (автобиографический роман) " - читать интересную книгу автора

самого своего уха шепот Ахилла:
- Отпустите меня!
"Куда?" - хотел спросить Курымушка, но вместо звука вылетел с яростью
треск зубов, челюсть о челюсть.
- И у тебя зубы трещат, - сказал Ахилл. - Ты их рукой придерживай, как
я.
Курымушка попробовал, и, правда, вышли слова:
- Куда тебя отпустить?
- Я по бережку тихонько пойду, согреюсь как-нибудь и дойду.
- Куда ты дойдешь?
- Домой.
- До-мой! Ах, ты...
Не то было главное обидно, что вернуться задумал, а что мог себе
представить, будто это так близко, что вернуться можно. Курымушке было,
будто он уже и в Азию приехал.
- Баба, баба! - повторил он со злостью.
- От бабы бежал и к бабе тянет его, - сказал Рюрик.
- Ну, не буду, ребятушки, не буду, - спохватился Ахилл и, отпустив
челюсть, затрещал зубами, будто фунтами орехи посыпались.
- Ишь сыпет, ишь сыпет! - засмеялись товарищи.
А Курымушке скоро опять подушка привиделась, и он стал с этим
бороться, но только напрасно, - чем больше он ее отвергал, тем ярче она
вновь показывалась: небольшая подушка, такая же чудесная, как на подушке
чудесной снилась когда-то страна голубых бобров. Но вот между утками и
гусями пошли совсем какие-то иные разговоры.
- Ты знаешь, о чем они сейчас говорят? - спросил Рюрик.
- Не знаю, а что-то случилось, и по всему берегу одно и то же.
- Это значит - скоро рассвет.
- А как будто еще темнее стало: звезд не видно.
- Всегда перед самым рассветом темнеет, и звезды скрываются: меркнет.
Я много с отцом ночевал на утиных охотах: всегда меркнет.
Правда, скоро стало белеть. Теперь не страшно и костер развести. Вот
вспыхнуло на берегу маленькое пламя, на востоке начался огромный пожар, и
потом, когда солнце взошло, как добродушно оно встретило это маленькое
человеческое пламя, и как вкусен был чай с колбасой, и какая радостная сила
от солнца вливалась в жилы: этой силой опять все живое поднималось и летело
на юг, в теплый край.
- Гуси, гуси летят!
- А там смотри, что там?
- Тоже гуси.
- А там?
- И там гуси.
- Ложись на землю, готовь ружье, кряквы летят.
- Стреляй!
Одна шлепнулась, другая подумала, споткнулась и тоже упала.
- А ты, дурак, хотел к бабам идти!
- Дурак я, дурак!
На охоте всегда так: нужно одну только удачу вначале, и потом пойдет
на весь день, будто каждая новая минута готовит новый подарок. Так прошел
этот прекрасный день, и ночь прошла у костра в тепле, на сухом тростнике. И