"Анатолий Приставкин. Дело о браконьерстве (Рыболов-спортсмен. Альманах. Вып. 41) " - читать интересную книгу автора

испуганных детей. В конце я почти вскользь упомянул свою профессию и будто
бы для порядка небрежно положил на стол удостоверение журналиста. Я знал,
что именно это в конце произведет должный эффект.
Начальник кивнул, взял в руки и внимательнейшим образом, вплоть до
сверения фотографии, прочитал документ и отложил его. Ему было все ясно.
Его монгольские глаза вприщур изучающе смотрели на меня.
- Так, так, - произнес он для начала и постучал пальцами по столу. -
Так что же, я не понял, была у вас сеть или сети не было?
- Не было, конечно, - отвечал я твердо. Я и сам верил в эту минуту,
что никакой сети у нас не было. Но для надежности я добавил: - Может, он
какие-нибудь веревки принял за сеть?
- Что за веревки? - спросил начальник.
- Да веревки, которыми мы траву тащили.
- Траву? Из реки?
Начальник подумал, метнул в меня черный огонек глаз и наклонил голову
в знак того, что он считает, что так возможно объяснять и говорить. Это
похоже на правду.
Про траву придумал не я - моя жена придумала. Провожая утречком, в
халатике и в резиновых сапожках, обрызганных росой, она довела меня до
машины и произнесла, морщась как от боли:
- Ты уж не нервничай там... Черт с ними, пускай доказывают, если
могут. Скажи, что траву тащили из реки, - мы и вправду потом доставали
траву...
И я подумал, что про траву надо сказать, тем более что сети нет и
доказать, что она была, уже невозможно.
- А что же директор? Он издалека смотрел или близко подошел? - спросил
начальник, занявшись снова своим столом и не глядя на меня. Тем самым
тоном, когда все ясно и нужны лишь некоторые детали, проясняющие эту
ясность еще более. Я увидел, что искал он телефонную книгу.
- Он подошел, но в общем так, что был сзади... Как бы на расстоянии, -
объяснил я и добавил: - А он сразу же начал грубить.
- Грубить? - спросил начальник, вдруг удивившись.
- Грубил... Вообще кричал! Начальник милиции покачал головой:
- Что-то на него непохоже. Я его знаю. Это достойный человек,
честный... Нет, не просто честный, он принципиально честный. Из-за его
принципиальности у него даже неприятности были. Нет, нет, я не говорю
ничего, у него трудный характер, но он бывший фронтовик и у нас в районе на
хорошем счету...
И снова, в неуверенности покачав головой, он стал набирать номер.
Набирал и говорил:
- Конечно, нервы и прочее. У него сейчас с урожаем нелады. Но
вообще-то он серьезный товарищ, и жалко, конечно, что так все...
Тут телефон соединился, и начальник милиции, насколько я понял, стал
разговаривать с коллегой из отделения поселочка, близ которого все и
произошло.
Он выслушал все, что ему оттуда сказали, и тоном как бы не
приказывающим, а советующим, произнес:
- Уладьте... Ведь это мелочь, в конце концов. Ну да. Ну и что? Ну
показалось. Там веревки какие-то были, которыми они траву тащили из реки...
Вот именно.