"Константин Прохоров. Божие и кесарево" - читать интересную книгу автора

училище и институт. А есть еще в нашей стране доктора наук и академики. И
все они единогласно утверждают: никакого Бога нет. А, значит, и некому будет
спускаться на землю, как вы того ожидаете.
- Слышали мы такое мнение, в одной стране живем... Но вот написано в
Священном Писании: "Бог избрал немудрое мира, чтобы посрамить мудрых". Если
вам Христос однажды откроется, вы тогда сами не станете слушать ничего не
смыслящих в духовных вопросах академиков!
- Павел Степанович, но ведь это самообман! Вы совсем некстати внушили
себе подобные мысли: социализм в нашей стране победил. Может быть, вам
трудно признать, но признать это необходимо... В светлом будущем для религии
места нет. Старикам у нас не запрещается верить, это их дело, но молодежь,
детей - не троньте! И вообще вне церкви никому не проповедуйте. Если вы с
нами не согласитесь, то никогда не выйдете из этой больницы. Понятно вам -
никогда! Смиритесь с поражением. Не этому ли учит и ваша Библия?
Однако Павел Степанович христианское смирение понимал иначе и при любой
возможности продолжал говорить о Боге. Однажды он даже затронул религиозную
тему на бутафорском "совете больных", собранном в честь приезда какого-то
начальства. Ночью проповедника избили санитары. Затем в течение месяца его
переводили из палаты в палату и, наконец, заточили в "камеру для
неблагополучных". Находившиеся там больные были не столько буйными, сколько
- наименее поддающимися известным науке методам лечения. Таковых в больнице,
вместе со Скворцовым, набралось восемь человек.
Поначалу, войдя в их палату, запираемую, по сути, тюремной дверью,
Павел Степанович оробел. Его искушала тревожная мысль, что эти больные люди,
тотчас повернувшие к нему свои головы, в любой момент могут наброситься,
убить, растерзать... Но затем, мысленно помолившись о каждом из обитателей
палаты, он решил всегда разговаривать с ними, как со здоровыми. Ведь
зачем-то он здесь оказался? Стало быть, такова непреложная воля Божия.
Семь пар глаз продолжали рассматривать новичка.
- Меня зовут Павел. Я здесь потому, что верю в Бога, Иисуса Христа.
Буду рад, если мы с вами подружимся! - собравшись с духом, громко сказал
Скворцов.
У шестерых из этих людей вид был, несомненно, болезненный и глаза -
неосмысленные, такие, от взгляда которых становилось больно. Но один молодой
человек в палате выглядел совершенно иначе. Его бледное юное лицо было
одухотворено непобежденным разумом. Павел Степанович тут же протянул ему
руку, и они познакомились.
Олегу было двадцать лет. Он отказался служить в армии из-за своих
политических убеждений. Его тоже судили. На процессе он заявил, что
коммунизм - жестокое несправедливое общество, и что он не желает ни
участвовать в его строительстве, ни защищать с оружием в руках еще
недостроенное... Неудивительно, что он вскоре оказался в этой больнице.
Много ночей подряд Павел Степанович и Олег провели в оживленных
духовных беседах. Крайний антикоммунизм и ненависть к окружающей
несправедливости, длительное время ожесточавшие сердце Олега, постепенно
стали ослабевать, уступая место нежному ростку христианской веры. Заметив
что-то неладное, врачи внезапно перевели Олега в другую палату, лишив друзей
возможности общаться. Но главное - чудо духовного рождения - уже
совершилось. Олег напоследок крепко обнял Павла Степановича и, улыбаясь,
шепнул ему на ухо заветные слова: "Господь - Пастырь мой!" - и ушел из