"Сергей Прокопьев. Отелло с кочергой " - читать интересную книгу автора

приподнимая край юбки, потихоньку считывает ее. У Рыжего от охотничьей
радости, что засек, мозги заклинило. Соображать перестал. Подлетел к
Наташке.
- Встаньте! - кричит. - Поднимите юбку!
Сам Шишковой по пояс. А та растерялась, подняла подол, раз экзаменатор
требует. Тут до Рыжего дошло: "поднимите юбку" двусмысленно звучит.
Запламенел от стыда. Хоть за огнетушителем беги. Тем более, ноги у Шишковой
девственно, без теорем, чистые. Она в слезы, выскочила за дверь...
На этот раз нечего было задирать. У Наташки юбка до колен была, а у
этой девахи - два пальца до бесстыжести, ноги от основания координат на
виду. Рыжий все равно выгнал. Лахудра за спиной примолкла. Пользуясь
затишьем, решил я Борискин вариант. Свой тоже, на всякий подпольный случай,
сделал. Лахудра видит, Рыжий не зверствует, опять начала авторучкой
акупунктуру мне на спине выделывать - реши ей пример! От греха подальше
решил. Тем временем Бориска разобрал мои записи. Ну, думаю, пора шабашить.
Сдал листочки, вышел. Рыжий следом летит.
- Что, - подмигивает, - гонорар пополам?
- Какой гонорар? - делаю физиономию тяпкой.
- Ты, Парамонов, и в институте всю дорогу норовил меня прокинуть.
- Никаких гонораров, - стал я категорически отпираться, - и вас не
знаю! И делить не буду!
- Не надо дурочку-то гнать, Парамонов, - говорит Рыжий. - Не надо! На
этот раз на халяву не выйдет. Не желаешь по-человечески, будет нулевой
вариант - ни вашим, ни нашим.
Развернулся и ушел.
Может, думаю, и вправду, поделиться с Рыжим надо? Четыреста тысяч в два
раза хуже, чем восемьсот, зато в четыреста тысяч раз предпочтительнее, чем
шиш с маслом. Заспешил делиться, а из-за двери доносится: "Дайте-ка этот
листочек! Ага, почерк Парамонова! Значит, он вам решал?!"
У меня руки ниже колен опустились - плакали мои денежки.
До слез обидно стало. А тут лахудра выскакивает. Красная, как Рыжий. Но
веселая.
- А, - машет рукой, - я и не хотела в институт, мать заставила.
- Где, - спрашиваю, - Бориска, сосед мой?
- Этот рыжий экзаменатор, - лахудра тарахтит, - у меня листочек с твоим
решением нашел и выгнал. Но пиво, как обещала, все равно тебе ставлю!
- Никакого пива! - наконец дошло до меня, что Бориску никто не выгонял.
- Инженеры денег не берут. Я тебе ставлю шампанское!
Не все же 800 тысяч в квартплату всаживать.

ПОСИДЕЛКИ
Пустырь на задах жилмассива не пустовал. Целый день его густо
минировали Маркизы, Кинги, Императоры и другие твари о четырех ногах. По
вечерам в дальнем углу, в кустах акации, соря упаковками одноразовых
шприцов, кучковались двуногие наркоманы. Днем заглядывали компаниии "на
троих". У труб теплотрассы забыто лежали друг на друге две железобетонные
плиты. Чудная лавочка, подстели картонку и сиди. Здесь и сидели "на троих".
В последнее время в половине девятого утра на железобетонной лавочке
частенько собирались друзья-приятели: Лариса Егоровна Касимова, Антонина
Петровна Лопатина, Иван Игнатьевич Карнаухов.