"Кэндис Проктор. Полуночные признания " - читать интересную книгу автора

и врожденной царственной осанкой. Бледная кожа цвета кофе с молоком
говорила о смешанной крови, но все черты лица были африканскими: нос -
плоским, губы - полными, а скулы - высокими и широкими.
- Мисс Эммануэль ушла, и вы знаете это, - заявила она, и ее губы
враждебно сжались. - Зачем вы вернулись?
Майора удивил ее французский акцент, хотя, подумал он, этого следовало
ожидать. Он был знаком со многими неграми из внутренних районов страны,
обычно они говорили по-английски более басовито и с местным акцентом. Но
эта женщина была креолкой, в ее голосе слышалось явное недружелюбие и более
сильное влияние французского, чем у ее госпожи.
Бенджамин Батлер, возможно, за подобный прием приказал бы ее
арестовать. Зак же снял фуражку и произнес:
- Я хотел бы задать вам несколько вопросов.
Женщина поколебалась, но никто в городе - мужчина или женщина, с
белой, черной или кофейной кожей - не посмел бы сказать "нет" человеку в
синей форме. Пожав плечами, она сделала шаг назад и пошире открыла дверь.
- У меня много дел. Вы говорите, а я буду работать.
Роуз провела майора по проходу во внутренний двор, заполненный
горшками с лавром и апельсинами. Под жаровней тлел древесный уголь, над
огнем в медном котелке варился суп, расточая аромат в горячем воздухе.
- Не знаю, о чем вы хотите спросить меня, - произнесла Роуз, помешивая
суп длинной деревянной лопаткой. - Я не была знакома с Генри.
- Но вы знаете мадам де Бове. - Зак заметил под переплетенными кронами
ивы и жасмина серую, изъеденную непогодой скамью и направился к ней,
вспугнув пересмешника. Перелетев на галерею второго этажа, он недовольно
чирикнул оттуда.
- Она родилась не здесь, не так ли?
Роуз бросила пристальный взгляд, ее глаза подозрительно сузились. Но,
по-видимому, она решила, что ответ не принесет никакого вреда, и поэтому
мрачно выдохнула:
- Ее мама и папа приехали сюда из Франции пятнадцать лет назад.
В 1848 году, высчитал Зак, произведя в голове несложный подсчет. По
всей Европе тогда прокатились революции. Вряд ли было простым совпадением
то, что семья Маре покинула страну именно в этот год. Но вслух Зак
произнес:
- Сколько времени вы с ней?
- Я была первой рабыней, которую они купили. Мне было шестнадцать,
столько же, сколько мисс Эммануэль. - Роуз очистила трехзубчатую лопатку о
край медного горшка. - И с тех пор я с ней постоянно.
Зак почувствовал, что в нем растет раздражение. Вряд ли он сможет
узнать здесь что-либо полезное. Трудно понять эту преданность, даже любовь,
которую многие рабы чувствуют к своим хозяевам. Заку было неприятно думать,
что женщина, к которой он чувствует симпатию, имела в собственности
человека, словно какую-то вещь.
- Это ее отец, доктор Маре, подарил вас Эммануэль? - сухо спросил он.
Лопатка с грохотом упала на камни. Уперев руки в бока, Роуз резко
повернулась к нему.
- Вы думаете, я рабыня? Ну, тогда я скажу вам, что так же свободна,
как и вы. О, одно время я принадлежала цветному господину. Иногда он
избивал меня до полусмерти только для того, чтобы показать, что он выше