"Виктор Пронин. Испытание" - читать интересную книгу автора

клятвы, мольбы! Какая же должна быть среди учеников репутация у Геннадия
Зиновьевича, чтобы эту очередную его интермедию с белыми перчатками из серии
"черного юмора" воспринимать всерьез!
Валерий, первый помощник педагога, сказал на следствии:
- Я являюсь личным помощником Энгельсона. Он действительно берет
расписки у ребят. Брал, например, у Панасенко, Тренина, Нечаева, Тоболича,
Парфеновича... вместе со мной он заводил этих учеников в свою каморку, там у
него были белые перчатки, которые он надевал и угрожал избиением. Говорил
"врежу", если будете баловаться. Говорил, что Тоболича бить не стоит,
"потому что он маленький, может "подохнуть", а вот Нечаева - надо бы.
Саша Нечаев сказал:
- Он надел белые перчатки и сказал, что Тоболича бить не будет, потому
что тот сразу подохнет, вот мне он подкинет. Он говорил, что после первого
удара я потеряю сознание, потом он меня откачает и нанесет второй удар...
Здесь надо пояснить, что далеко не всегда дело ограничивалось
"демонстрацией силы". Многочисленные показания свидетелей и потерпевших не
оставляют на этот счет никаких сомнений и неясностей. Свою постоянную
готовность к избиению Геннадий Зиновьевич не один раз доказывал и на уроках,
и в коридоре, и в школьном туалете. И происходил совершенно естественный
процесс - постепенно Энгельсон терял грань допустимого, давать волю рукам
становилось все легче, проще, это переставало быть чем-то чрезвычайным,
входило в ежедневную практику обучения и воспитания, становилось будничным.
Анатолий Тренин показал на следствии:
- В связи с ремонтом мы жили по другому адресу, и Энгельсон ударил
меня, когда я назвал один адрес вместо другого. А когда мы с Панасенко
опоздали на французский язык, он увидел нас, зазвал в каморку и надел белые
перчатки. Но мы запросились и написали расписки...
Игорь Шабанов признался:
- Когда он ударил Васильченко за курение, тот присел от удара, но через
некоторое время пришел в себя.
Владимир Панасенко на следствии добавил:
- Энгельсон ударил меня на уроке несколько раз, когда понял, что первый
удар у него не получился. А я просто хотел ногой подтянуть впереди стоящий
стул.
Теперь, кажется, самое время задать вопрос: было ли происшествие на
лестничной площадке случайным, необъяснимым и неуправляемым срывом Геннадия
Зиновьевича? Конечно, он не мог предполагать, к какому результату приведет
его удар, не мог желать этого результата. Но в то же время надо признать,
что случившееся вполне закономерно. Да, Высевко мог и устоять на ногах, мог
отделаться синяками и ссадинами, однако на этот раз случилось худшее. Но
худшее могло случиться и в следующий раз, и в прошлый раз. Например, когда
педагог, войдя в туалет на переменке, вдруг крикнул: "Руки вверх!" и, увидев
в пальцах у ученика дымящуюся сигарету, не раздумывая, ткнул его кулаком под
дых так, что тот некоторое время не мог разогнуться.
Учитель на скамье подсудимых - ситуация сама по себе уникальная Почти
невероятная. Суд признал Геннадия Зиновьевича Энгельсона виновным по всем
пунктам обвинения и вынес свой приговор.
А что же сам Геннадий Зиновьевич? Как он оценивает все случившееся, как
ведет себя в столь неприятной и непривычной для себя роли обвиняемого,
подсудимого, осужденного? Закусил удила. Наверное, эти слова лучше всего