"Валентин Проталин. Тезей (том 2)" - читать интересную книгу автора

полезнее умственности, связанной с вольномыслием. Немудрящие, простые люди
лучше, чем они, эти умники, желающие быть умнее наших с вами установлений и
традиций. Если кто-то говорит правильно, они обязательно берутся
критиковать. Я призываю вас, афиняне, быть теми, кто вы есть... Нам не надо
стремящихся блеснуть умом так называемых советников афинского народа. Не
понять советчикам нас, не нам эти советы... Я так скажу: кто не говорит
по-нашему, не поймет, когда пьют за его здоровье... К тому же, поглядите,
афиняне, - продолжал Клеон, переждав взметнувшийся гул собрания, в котором
слышался и смех, и поддержка, и угрозы, - легко рассуждать этим чистюлям,
все они из богатых домов, все они после обильной еды руки о пряники
вытирают... Если заговорили о так называемом народоправстве, так давайте и
богатства уравняем по-братски... И еще скажу: советы советчикам подсказывают
те, кто перебрался к нам неведомо откуда. Эти советы пришельцев, метеков
наших... искусники да рукоделы городские, вот они какие деловые, активность
им подавай...
Собрание зашумело, крики раздались и из рядов бесправных, тех, что были
за кольцом народного собрания. Оттуда же чей-то голос отчетливее других
резанул, раскалывая площадь:
- А вы сами разве не напринимали в гражданство за знатность и
богатство?
Клеон приосанился так, что даже гул утих, и надменно, презрительно
произнес:
- Тут приглашенные позволяют себе выкрики и мешают нам. Придется
удалить их отсюда.
Никто на народное собрание, конечно, специально не приглашал ни
метеков, ни женщин. Но это слово "приглашенные", невольно слетевшее с языка
Клеона, говорило само за себя, отразив признание того факта, что массу
людей, обычно не участвующих в собственно народном собрании, привело сюда не
одно только праздное любопытство, в гуле протеста явственно послышались
женские голоса.
- Женщины, и вы здесь, - быстро отреагировал Клеон. - О боги, до чего
дошло... Женщины, неужели вы забыли, что та женщина заслуживает высочайшего
уважения, о которой меньше всего говорят, - в порицание или в похвалу.
- Ты все сказал? - остановил разглагольствования Клеона Тезей.
- Я все сказал, но все ли услышали? - оставил за собой последнее слово
Клеон, вернув на стол жезл оратора и покидая место для выступающего.
Народное собрание, гудевшее на все голоса, приумолкло.
- Афиняне, - заговорил снова Тезей, - я не тороплю вас. Конечно, надо о
многом подумать. Но в отношении самой мысли о народовластии я бы просил вас
определиться сейчас. Итак, приготовьтесь... Кто за народовластие?
Помолчав, собрание отозвалось нестройно, разноголосо.
- Кто против?
Площадь откликнулась сразу, но тоже вразнобой, и выкрики быстро
оборвались.
Тогда Тезей взял со столика ораторский жезл. Площадь заинтересованно и
одобрительно зашумела. Тезей протянул свободную руку к своим соратникам, и в
нее тут же вложили его царский скипетр. Он залучился золотом на солнце, и,
казалось, лучи эти утишили шум, поднявшийся было над площадью. Тезей держал
в руках и царский скипетр, и жезл оратора.
- Еще раз, - громко произнес он, - кто за?