"Валентин Проталин. Тезей (том 2)" - читать интересную книгу автора

черепков оказалось немного больше, чем против. Однако озадачивало другое.
Основное количество черепков в сосуды так и не попало. И лежали они ничьи на
земле вокруг той или другой бочки. Как определять их, никто не знал. До
понятия "воздержавшиеся" тогда еще не додумались.

Ведь это не такая уж гордыня...
Смотрю, себя переходящий вброд:
Сажал цветник, а вышел огород,
И, как свинья, лежит на грядке дыня.
.
Что со страстями вечно молодыми?..
Цветок любви, спустившийся с небес,
Земли едва коснется, и - исчез.
Пусть был огонь, но речь идет о дыме.

Жизнь стелется далекая под ним.
Искатель, не боишься быть смешным
Со всеми треволненьями своими?

Поддаться затянувшейся игре,
Блуждая по желанной конуре,
Легко привыкнув повторять: "Во имя!"

И все-таки что-то очень менялось в Афинах. Казалось, попадаешь в иной
город. Такой же, как прежде, разговорчивый. Но все, вроде, как не про то
говорят. Словно слова перетолковываются по каким-то небывалым правилам. И у
всякого что-то будто новое в характере появилось. У одних появилось то, что
они никак чего-то не принимают. Другие принимают, а что принимают, никак
уразуметь не могут - отсюда постоянные споры. Третьи просто уверовали в силу
новшеств, пусть и не очень понятных. И решили, что иначе жить нельзя, как
будто никогда и не жили по-старому. Четвертые говорили, что им все равно, но
и про "все равно" заявляли с таким напором, словно сейчас кулаками начнут
свое "все равно" доказывать. Пятые, шестые, седьмые... Сплошные разногласия.
Но всем хотелось принять в чем-то участие, потому что каждый открыл, что он
сам - нечто такое-этакое. И споры, о чем бы ни спорили, упрощались в конце
концов до несложной формулы: ты сам, видите ли, а я - разве не сам?
Все это, разумеется, не помешало глазастым афинянам заметить, что в
городе появилась знаменитая пророчица Герофила. И то сказать, есть вещи
важные, свои то есть, и поинтереснее - пришедшие из чужих краев. Герофилу к
тому же ждали, поскольку слава пророчицы идет впереди нее. До жителей города
дошли слухи, что третьего дня Герофила вступила в городок Платей. Платейцы и
привезли ее, минуя враждебный остальной Аттике Элевсин. Возниц своих
пророчица отпустила на въезде в город и в Акрополь со своими спутниками
двинулась пешком. Шествие Герофилы не сопровождалось ни игрой на флейте, ни
громом тимпана и кимвал. Не несли рядом с ней горящих факелов. Не стряхивали
их светочи, очищая тем самым место, где ступала ее нога. То есть, не было
ничего такого, к чему прибегают бродячие предсказатели, привлекая к себе
внимание. И сама Герофила не несла на голове своей венка и не держала в
руках жезла гадальщика. Однако афиняне безошибочно опознали эту женщину. Она
величаво двигалась, едва колебля на ходу длинный и необычный здесь желтый