"Валентин Проталин. Тезей (том 2)" - читать интересную книгу автора

Двое влюбленных лишь станут единым порывом, -
С этою жизнью в единстве никак не сплетутся.
Все рассудили, и только любовь вне закона.
Будто ничья: никому и ни в чем не послушна.
Светоч зажжется, и тут же - от тьмы отделился.
Станешь любовью и сразу же что-то разрушишь.
Может быть, избранность только богам и доступна.
Бог песнопений, зачем ты гонимым лишь внятен.
Знаем ли то, что зовем безоглядно любовью?
И отчего не чужда она только молитве?

- Замечательно! - восхитился Мусей.
- Но можно ли так жить? - вздохнул Поликарпик.
- Тебе это, пожалуй, доступно, - сказал Тезей брату.
Лаодика промолчала, с интересом глядя на Герофилу, потом - благодарно
на Тезея.
- Я это как-то не так слышал, - встрепенулся вдруг Мусей.
- Разве я могу отвечать за то, как мое исполняют? - рассудила Герофила.
- Надо записывать тексты, - огорчился Мусей.
- В храмах есть чудаки, которые записывают, - заметила пророчица. - И
все-таки я предпочитаю, чтобы мои песни запоминали. То, что по-настоящему
сделано, люди запомнят... Представьте, - рассмеялась она, - что всякий кто
сочиняет, начнет записывать свои словеса. Сколько же людям придется читать
всякой чепухи.
И все дружно рассмеялись вместе с нею, представив, что из этого
получилось бы.

Легко, привыкнув, повторять: "Во имя!"
Мечта прекрасна, как небесный свод.
И он не только дышит - он живет
Меж звезд... Мы тоже выросли под ними.

Почувствовать их отзвуки родными
И сделаться чужим клочку земли.
Дни дальше в русле жизни потекли,
А ты застыл в дурацкой пантомиме.

Ты, словно некий царь, лишенный власти.
Всем явленной и столь высокой страсти,
Такой понятной снова не понять.

Кто гасит эти звезды в нас, ревнуя?..
Здесь свой, я принимаю жизнь земную,
Но надо же и голову поднять.

Уйдя к себе, Тезей уносил с собою и облик Герофилы, и голос ее. Не
столько даже необычные речи пророчицы, сколько певучий их груз, который и не
снимешь, и нести все-таки странно. В словах этой женщины о силе было столько
правды. Однако такой правды, с которой не знаешь, что делать. Правда никуда
не годилась. Ею никак нельзя было воспользоваться. Эта правда вообще была