"Франсин Проуз. Голубой ангел (университетский роман) " - читать интересную книгу автора

траву. Гинкго, зверобой, женьшень. Это все новые рубежи. Борьба со СПИДом,
с раком. Только силы уже не те, старого пса новым трюкам не обучишь...
Адам нависает над ним, ждет, едва не упираясь животом ему в ухо, когда
Свенсон попробует кофе. Очутившись в этой живой картине - один стоит и
смотрит участливо, а второй сидит, силясь изобразить благодарность, -
Свенсон чувствует себя провинциалом-меланхоликом из Чехова или Тургенева,
которому прислуживает старый слуга - Герасим или Фирс, - у которого тоже
имеется своя потаенная мечта, отчаянная и недостижимая: домик собственный
или белая кобыла. Свенсону тошно оттого, что Адам не может выращивать свою
хипповскую усладу.
- А ты все-таки попробуй, - говорит Свенсон. - Найми ребятишек на
черную работу. - Звучит фальшиво, но говорит он совершенно искренне. Он
смотрит в слезящиеся глаза Адама. Да Адам моложе его!
- Кофе на рукопись не расплескай, - говорит Адам. - А то придется еще
перед учеником извиняться.
Перед каким учеником? Свенсон рассматривает рукопись, будто видит ее
впервые. И тут у него возникает странное желание сказать Адаму, что он
только что прочел на редкость интересную первую главу - ничего подобного
раньше не попадалось. Действительно хорошо написано. Ему вдруг кажется, что
сочувствие к Адаму, в нем проснувшееся, каким-то образом связано с текстом
Анджелы. Как он сам вчера говорил на занятии, хороший писатель помогает
читателю видеть других людей. Ты становишься не лучше, а...
раскрепощаешься.
- Ученик меня поймет, - отвечает Свенсон. - Они сами жить не могут без
кофе.
- Да ну? Прямо-таки жить не могут? - говорит Адам.
Адам глядит на него с усмешкой. Но Свенсону плевать. Храни Господь
Адама, храни Господь "Брэдстрит букс". Свенсон едет домой.


* * *

Свенсон взлетает вверх по лестнице. Настроение у него самое бодрое, от
обычных тоски и подавленности не осталось и следа. Не так уж и противно
преподавать, если есть хоть один студент, которому его слова могут пойти на
пользу, который хотя бы в состоянии понять, что он говорит.
Через два дня после того, как он прочел рукопись, Свенсон позвонил
Анджеле Арго. Но сначала долго решал, когда позвонить, что говорить и
вообще нужно ли это. Порыв у него правильный - альтруистический и
великодушный. Он редко приходит в искренний восторг. Кроме того, Свенсон
боялся: а вдруг он чрезмерной похвалой смутит Анджелу и она откажется от
своих экспериментов.
В конце концов на третий день вечером он позвонил ей из дому. К
удивлению своему, он услышал, как автоответчик Анджелы нежно напевает
голосом Роберта Джонсона "Ты лучше посиди со мной на кухне, видишь -
собирается дождь". Затем раздался голос Анджелы: "Если хотите, оставьте
свое сообщение. Дождитесь..." Длинный гудок. Он забыл, что собирался
сказать, хотел уже повесить трубку, но пробормотал все-таки что-то
маловразумительное - мол, первая глава ему действительно понравилась, и
если она не рвется обсуждать ее в классе, пускай продолжает работать, можно