"Франсин Проуз. Голубой ангел (университетский роман) " - читать интересную книгу автора

У входа в Матер-холл Свенсон говорит:
- Идите наверх. Я заберу почту и вас догоню.
У него нет ни малейшего желания подниматься на четвертый этаж,
лицезрея перед собой ее попку. Почтовый ящик любезно предоставляет в
распоряжение Свенсона несколько ярких рекламок, которыми он и помахивает
Анджеле, смотрящей на него сверху. Она отходит в сторонку, давая ему
отпереть дверь, и при входе даже, кажется, не споткнулась. На сей раз она
сразу усаживается в кресло и умудряется изобразить подобие йоговской позы,
которая, по-видимому, необходима ей для душевного равновесия. Свенсон долго
роется в портфеле, но тревога оказывается ложной, и он в конце концов
вытаскивает оранжевый конверт, который протягивает Анджеле.
- Как я понимаю, вы получили мое сообщение, - говорит он.
- Я даже запись в автоответчике не стерла, - отвечает Анджела. - Тыщу
раз ее слушала. Ой, мамочки! Что я несу? Давайте сделаем вид, что я этого
не говорила. А надо было вам отзвонить? Знаете, я была ужасно смущена.
Боялась, вы решите, будто я хочу, чтобы вы похвалили меня еще раз.
- Я вовсе не ждал вашего звонка, - говорит Свенсон. - Это у вас Роберт
Джонсон на автоответчике?
- Неужели узнали? Правда, он неподражаем? А вы знаете, что он умер лет
в шестнадцать? Подружка из ревности подсыпала ему в вино яд.
- Да, слышал, - отвечает Свенсон. - Итак... Даже не знаю, что добавить
к тому, что я сообщил на автоответчик.
- Вы опечатки нашли? - спрашивает она.
- По-моему, почти все. Я их отметил. И сделал еще две-три пометки. А
так... пишите дальше. Только не показывайте всем подряд. И ради бога не
приносите в класс. Никому не позволяйте вам советовать. Серьезно, никому.
Даже мне.
- Господи боже мой, - говорит Анджела грудным голосом. Свенсон с
легким ужасом наблюдает, как ее глаза наполняются слезами. - Я просто
счастлива. - Она вытирает глаза ладонью. - Не только потому, что вы мой
учитель. Я ведь на самом деле восхищаюсь вашими романами. "Час Феникса" моя
самая любимая в мире книжка.
- А я думал, "Джейн Эйр".
- Это другое, - говорит Анджела. - Ваша книга спасла мне жизнь.
- Спасибо.
Свенсон не хочет знать, каким образом. Он подозревает, что ответ ему
уже известен. Когда он на вечерах читал отрывки из "Часа Феникса", к нему
потом подходили благодарные слушатели и говорили, что в романе он описал их
жизнь. У них тоже отцы были психами. Поначалу он чувствовал себя обязанным
выслушивать их рассказы - ужасные истории про алкоголиков, алиментщиков,
черствых и замкнутых трудоголиков. Но разве он про это писал? Неужели они
не читали той главы, в которой мальчик из теленовостей узнает, что его отец
пошел на самосожжение? Они что, хотят сказать, что и с ними такое было? В
конце концов он научился говорить прочувствованное "Спасибо". Простого
"спасибо" было вполне достаточно.
Но, кажется, не для Анджелы.
- Когда я училась в старших классах, отец все время грозился покончить
с собой. И я не знала ни одного человека - ни в классе, ни среди всех
знакомых в нашем нью-джерсийском захолустье, - который бы прошел через то
же что я. А когда папа все-таки это сделал, со мной случилось нечто...