"Франсин Проуз. Голубой ангел (университетский роман) " - читать интересную книгу автора

поднести их к яркому свету и посмотреть, есть ли в них красные кровяные
прожилки - это бы значило, что яйца оплодотворены. Если нет - такие яйца
надо выкидывать. Неоплодотворенные яйца могут испортить все остальные.
Я не могла этого делать. Не хотела смотреть на то, что внутри яйца. Не
хотела собственными руками выбрасывать мертвые яйца. Да и мистер Рейнод
как-то пообещал, что на этом этапе он мне поможет.
И вместо того чтобы просвечивать яйца, я шла в сарай и воображала, что
вот раздается стук, я открываю дверь - а там мистер Рейнод. Я словно видела
его лицо - уверенное, как будто у него есть все основания сюда приходить, и
в то же время немного взволнованное - а вдруг я его не впущу. Я
представляла себе, как он снимает куртку, ввинчивает вместо одной красной
лампочки другую, прозрачную и яркую, и осторожно одно за другим подносит
яйца к свету. Я слышала, как он говорит "иди сюда", и вот я подхожу, встаю
у него за спиной, так близко, что чувствую кожей его ворсистую рубашку,
наклоняюсь вперед, смотрю у него из-за плеча и вижу то, что видит он: яйцо,
когда подносишь его к свету, становится алым как кровь, а внутри - желтый
желток и крохотный красный сгусток.
Теперь мне приходится придвинуться еще ближе, и мои груди касаются его
спины. Я чувствую это, и он тоже чувствует, но оба мы не произносим ни
слова. Он кладет яйцо на решетку инкубатора, тянется за следующим, но тут
вдруг медленно поворачивается. Я так близко, что с трудом держу равновесие.
Он берет меня за плечо, хочет поддержать, мы стоим лицом друг к другу, и
наши губы соприкасаются. Мы целуемся. Его рука скользит по моему
позвоночнику. А потом - дальше, под пояс джинсов, и в горле моем рождается
стон, такой низкий, что даже нерожденные цыплята не могут его не услышать.
Плавая в своих скорлупках, они, наверное, удивляются: что это за звук?

Анджела думает о нем. Он понимает это с телепатической уверенностью.
Она сидит в своей комнате в общежитии и ждет его звонка. Он должен ей
позвонить. Сказать, что глава отличная, просто великолепная, так и
продолжайте. Он берет телефонную трубку. Кладет ее на место. Ну хорошо! Он
немного подождет.


* * *

Шерри, вернувшаяся с работы пораньше, жарит тоненькие куриные котлетки
в панировке, на смеси сливочного и оливкового масла, которые подаст с
ломтиками лимона, тушеной картошкой с ветчиной и зеленым салатом с грецкими
орехами и горгонзолой. У них что, снова праздник? У Свенсона точно -
чудесное исцеление, снизошла благодать: он очнулся, преодолел мимолетное
влечение к одной из своих студенток. Доказательством его выздоровления
служит простой факт - у него есть повод позвонить Анджеле, но не хочется.
Ему это нисколько не интересно.
Он сидит на кухне и восхищается изяществом, с которым Шерри
переворачивает котлеты, проверяет картошку в сотейнике. Свенсона, глядящего
на то, как она мешает салат и тоненькой струйкой льет масло на каждый
листок, переполняет столь страстное желание, что он едва сдерживается - так
тянет подойти к ней, прижать к себе, увести немедленно в спальню. Глядя на
Шерри, вытирающую мокрые руки о джинсы, он представляет, как накрывает ее