"Михаил Прудников. Операция "Феникс" " - читать интересную книгу автора

подруга пригласила ее в гости. "Видишь ли, - ответила Лидия Павловна не без
тайной гордости, - я теперь не одна". "Ну и прекрасно! Поздравляю! Тогда
приходи вместе со своим другом", - сказала Лидина знакомая.
Матвеевой очень хотелось, чтобы Павел пошел в гости. Как всякая
женщина, она нуждалась в том, чтобы ее выбор одобрил кто-то другой. И она
представила себе, как муж подруги и Павел будут неторопливо беседовать в
комнате, а они, женщины, улучив минутку, посудачат на кухне. Лидии Павловне
не терпелось поделиться новостями с подругой.
Мягко, но достаточно решительно Павел отверг приглашение пойти в гости.
Лидия Павловна заплакала от обиды.
- Неужели тебе за меня стыдно?
- Да как тебе такое могло прийти в голову! - возмутился он.
- Тогда почему мы никуда не ходим? Почему ты до сих пор не познакомишь
со своими друзьями? Или у тебя их нет?
Есть ли у него друзья? Он, собственно, никогда не задумывался над этим.
Да и не придавал такому пустяку никакого значения. На работе он иногда
сближался с кем-нибудь. Но ненадолго. Выпьет раз-другой с этим человеком в
кафе, поговорит о служебных делах - и все. Были еще короткие связи с
женщинами. Но и к женщинам он не привязывался надолго, а если замечал, что
она становилась чересчур настойчивой, то старался от нее отделаться.
Все серьезное, значительное он откладывал на потом. Это "потом" он
представлял себе, правда, смутно. Четким в нем были только солидная сумма
денег и свобода. Главным образом - свобода от постоянного страха.
Лидия Павловна была первой женщиной, которая вдруг стала для него
по-настоящему близким человеком. В ее присутствии он ощущал душевный уют,
чего никогда не знал прежде. И он ловил себя на мысли, что ему было бы
страшно ее потерять.
Она делала все, чтобы быть для него необходимой. Стоило ему заикнуться
о том, что ему нравится какое-то блюдо, и на следующий день это блюдо в ее
исполнении красовалось на столе. Как-то случилось, что он передоверил ей и
ведение своего холостяцкого хозяйства. Она стирала его белье и носила в
прачечную его рубашки.
Через месяц после знакомства он практически переехал к Лидии Павловне.
Они могли бы жить и у него, но она настояла на таком варианте. ("Привыкла к
своей квартире, да и на работу мне отсюда ближе".) Когда впервые он дал ей
деньги, она смутилась.
- Но ведь ты же не муж мне, чтобы отдавать зарплату.
- Считай, что я твой муж.
Она бросилась ему на шею, а он подумал, что выдал слишком щедрый
вексель. Кушниц не одобрил бы наверняка этого жеста. А, к черту Кушница!
Имеет, в конце концов, он право на свою жизнь?
Все было бы ничего, если бы не навязчивое желание Лидии Павловны
похвастаться перед знакомыми своим счастьем. Но не мог же он ей объяснить,
что ни к чему сейчас ему новые знакомства: начнутся расспросы, где
работаешь, что да как. А самое главное, он не хотел, чтобы их видели вместе.
Пока не закончится эта его работа.
Ей он неизменно говорил:
- Я не хочу выставлять напоказ наше счастье. Боюсь, что кто-нибудь его
испортит.
Это звучало у него напыщенно, но все же действовало на Лидию Павловну,