"Михаил Прудников. Операция "Феникс" " - читать интересную книгу автора

как таблетка седуксена, - она успокаивалась и опять ластилась к нему.
Как-то он застал ее возбужденной. На столе был готов ужин, почти
праздничный: салат, мясо с изюмом (готовить она любила) и початая в прошлый
раз бутылка коньяку. И сама Лида была не в халатике, как обычно, а в
нарядном платье, даже с серьгами в ушах. Она выпила больше обычного, глаза
ее глянцевито блестели, и она много рассказывала о себе, о своем прежнем
муже. По ее словам выходило, что он был ужасно ревнив: стоило ей вернуться с
работы на десять минут позже, и он закатывал скандал.
- Он поменял много мест работы, все пытался разбогатеть, - торопливо
рассказывала Лидия Павловна, - но и там ему не повезло: где-то под
Норильском обморозил себе ногу.
- И что же, почему вы разошлись?
- У него был тяжелый характер. Я много лет терпела, а потом невмоготу
стало.
Наверное, ему полагалось ревновать Лиду к ее прошлому, но странно: он
не испытывал ревности, только разве любопытство. А может быть, ее
привязанность к нему действовала успокоительно.
Потом разговор незаметно перешел на них самих, и Лидия Павловна вдруг
спросила:
- А что мы будем с тобой делать дальше?
- Не знаю, - откровенно сказал он. - Мне не хотелось бы тебя потерять.
- И мне, - сглотнув, выговорила она. - А тут еще... такое
обстоятельство... Ну, словом... второй месяц пошел... - И тут же, упреждая
его ответ, добавила: - Но ты не волнуйся! Дело поправимое...
Она сидела в кресле, поджав под себя ноги и глядя куда-то в сторону.
- Почему же, - сипло выговорил он, чувствуя, как, в груди его
поднимается волна нежности к ней, - почему же я должен не волноваться? Это
дело наше... твое и мое... - Он подошел к ней и неловко обнял за плечи, она
уткнулась ему в грудь и заплакала. - Ну, не надо... не надо... Это дело мы
обдумаем.
- Мне так хочется ребенка, - судорожно выдохнула она, отстранившись. -
Но как скажешь.
...Потом, уже успокоившись, Лида призналась ему, что боялась говорить о
своей беременности, боялась отпугнуть его.
- Но ведь ты не уйдешь? Нет? - допытывалась она у него.
- Ну что ты!
- Ты хочешь ребенка?
- Как-то не думал. Но если тебе...
- Нет, нет. Я хочу, чтобы и тебе хотелось...
- Это как снег на голову...
- Ты не рад этому?
- Рад, рад... - успокоил он ее, хотя будь он откровеннее, должен был бы
признаться, что скорее ошарашен и сбит с толку.
Она заснула счастливая, а Рудник ворочался всю ночь. "Боже мой, - думал
он, - если бы она знала, на каком сыпучем песке строит свои надежды". Потом
глядел на едва различимое в предрассветном сумраке лицо и лихорадочно думал,
как же сделать, чтобы Лида не обманулась. Впервые за эти годы, а может быть,
и за всю жизнь он прикоснулся к простому человеческому счастью. Впервые
понял, что оно-то и есть то главное, ради чего стоит жить.
Рудник осторожно, стараясь не разбудить Лиду, встал, вышел на кухню и