"Болеслав Прус. Кукла (Роман)" - читать интересную книгу автора

пива. Вы, сударь мой, уж не думаете ли, что в Турции он найдет бабу побогаче
покойницы Минцелевой? Юзек!
- Сей моментик! Пожалуйте восьмую.
- Восьмую? - повторил советник. - Быть не может! Постой... Раньше была
шестая, потом седьмая, - бормотал он, прикрывая лицо ладонью. - Может, и
правда восьмая. Как время летит!
Вопреки мрачным предсказаниям трезвых людей, галантерейный магазин
фирмы "Я.Минцель и С.Вокульский" не только не разорился, но даже приносил
немалую прибыль. Любопытство публики было возбуждено слухами о банкротстве
Вокульского, и люди все чаще заходили к нему в магазин, а с тех пор, как
хозяин уехал из Варшавы, за товарами начали обращаться и русские купцы.
Заказов становилось все больше, фирма получила кредит за границей, векселя
аккуратно оплачивались, и в магазине всегда было полно покупателей, которых
с трудом успевали обслуживать три приказчика: один - тщедушный блондин,
выглядевший так, будто он вот-вот умрет от чахотки, другой - шатен с
бородкой философа и жестами вельможи, и третий - франт, носивший
смертоносные для прекрасного пола усики и благоухающий, как парфюмерная
фабрика.
Однако общее любопытство, физические и духовные качества всех трех
приказчиков и даже прочно установившаяся репутация магазина вряд ли смогли
бы спасти его от разорения, если бы всем предприятием не управлял человек,
сорок лет работавший в фирме, друг и заместитель Вокульского, пан Игнаций
Жецкий.


Глава вторая

Как управлял старый приказчик

Пан Игнаций уже четверть века жил в комнате при магазине. За это время
в магазине менялись хозяева и полы, шкафы и оконные стекла, размах
деятельности и приказчики; но комната Жецкого оставалась такой, как была.
Все в тот же двор выходило унылое окошко, все с той же самой решеткой, на
прутьях которой висела чуть ли не двадцатипятилетняя паутина и уж наверняка
двадцатипятилетней давности занавеска, некогда зеленая, а ныне посеревшая с
тоски по солнечным лучам.
У окна стоял все тот же черный стол, обитый сукном, некогда тоже
зеленым, а сейчас попросту грязным. На столе - громоздкая черная чернильница
с громоздкой черной песочницей, наглухо вделанные в одну подставку, пара
медных подсвечников для сальных свечей, которых уже давно не жгли, и
стальные щипцы, которыми уже давно не снимали нагара. Железная кровать с
жиденьким тюфячком, над нею - никогда не бывшая в употреблении двустволка,
под кроватью - гитара в футляре, напоминавшем детский гробик, далее узкий,
обитый кожей диванчик, два стула, тоже обитые кожей, большой жестяной таз и
шкафчик темно-вишневого цвета - такова была меблировка комнаты, которая
из-за своей продолговатой формы и постоянно царившего здесь полумрака
скорее, пожалуй, походила на склеп, чем на жилое помещение.
Точно так же, как комната, не изменились за четверть века и привычки
пана Игнация. Утром он просыпался всегда в шесть часов; с минутку
прислушивался, идут ли часы, лежащие на стуле, и бросал взгляд на стрелки,