"Болеслав Прус. Дворец и лачуга" - читать интересную книгу автора

Болеслав Прус

Дворец и лачуга


---------------------------------------------------------------------
Книга: Б.Прус. Сочинения в семи томах. Том 1
Перевод с польского Е.Усиевич. Примечания E.Цыбенко
Государственное издательство художественной литературы, Москва, 1961
OCR & SpellCheck: Zmiy ([email protected]), 5 октября 2002 года
---------------------------------------------------------------------

{1} - Так обозначены ссылки на примечания соответствующей страницы.


Глава первая,

в которой читатель знакомится с большой трубкой
в не слишком больших палатах

Есть острова средь моря, есть оазисы средь пустынь, и есть тихие районы
средь шумного города.
Такие безлюдья иногда расположены рядом с главными улицами, иногда
составляют как бы их продолжение. Чтобы найти их, достаточно свернуть с
какой-нибудь главной артерии движения и грохота - направо или налево. И уже
через несколько минут гладкий асфальтовый тротуар становится неровной
мостовой, мостовая превращается в пыльную дорогу, городской водосток в
тропинку или придорожный ров.
Многоэтажные дома уступают место желтым, розовым, оранжевым и темным
домикам, крытым обветшавшей дранкой, или заборам из старых досок. Еще дальше
можно увидеть пошатнувшиеся от старости голубятни, колодцы с журавлями,
доисторические масляные фонари, грядки капустных головок и деревья,
силящиеся покрыться листвой и давать плоды.
В таких районах толстяк, едущий на обшарпанном извозчике, держится
миллионером, осматривающим продающиеся земельные участки, а фельдшерский
ученик в зеленом галстуке и отглаженной шляпе норовит сойти за банковского
служащего. Здесь молодые женщины не улыбаются мимолетно на ходу, так как
некому восхищаться их белыми зубами; мужчины тащатся как черепахи,
ежеминутно готовые остановиться и глазеть даже на худую клячу с острой
спиной, которая, прикрыв глаза, меланхолически щиплет чахоточную травку.
Вокруг этой пустыни возвышаются высокие фабричные трубы, черные или
вишнево-красные крыши и острые башни костелов; вокруг кипит жизнь, слышен
гомон людских голосов, грохот телег, колокольный звон или свист паровозов.
Но здесь тишина. Сюда редко заглядывает точильщик со своим издающим
пронзительный визг станком и еще реже шарманщик со своим астматическим
инструментом. Ни один баритон не ревет здесь: "Каменного угля!" - и ни один
дискант не верещит: "Угля самоварного!" - и лишь время от времени оборванный
еврей из Поцеёва бормочет себе под нос: "Хандель, хандель!" - поскорей
удирая в более цивилизованные места.
Люди добрые живут здесь без церемоний. В будние дни, укрывшись за