"Болеслав Прус. Дворец и лачуга" - читать интересную книгу автора

- Вандзя!.. Вандочка!.. - начал снова румяный старичок.
- Слушаю, дедушка!
Легкое дуновение разорвало клубы дыма, среди которых, как в облаке,
появилось белое и румяное личико, большие сапфировые глаза и золотистые
кольца волос пятнадцатилетней девочки.
Одновременно из-за заборов вышел на улицу высокий, согбенный старик в
длинном сюртуке и в большой теплой шапке и, опираясь на палку с загнутым
концом, медленно пошел по той стороне дороги, что примыкала к особняку.
- А, шалунья, а, негодница!.. - говорил сидящий в окне обладатель
пенковой трубки, - так ты дедушку толстяком обзываешь, а? Проси сейчас
прощения!
- Ну, прошу прощения, дедушка, пожалуйста, прости, только... дедушка
даст канарейке семени?
- Дам, только поцелуй...
Раздался звук поцелуя.
- А гороху голубкам дедушка даст?
- Дам, только поцелуй.
Раздался второй и третий поцелуй, и оба столь громкие, что старый
прохожий даже приостановился, прислушиваясь, под самым окном.
- А гречневой крупы моим курочкам дедушка даст? Даст?
- Отчего не дать? Только поцелуй...
- Курам, - шепнул старик на улице. - У Костуси были куры, но подохли!..
- А сливок Азорке дедушка позволит дать?
- О! Это уж прихоти!.. - возмутился дедушка. - Вот уж этого не дам, не
дам!
- Дай, дедушка, сливок Азорке, - просила девочка, обнимая руками его
шею.
- Моя Элюня, мое дитятко, уже так давно не пила сливок! - прошептал
старик под окном.
- Дай, дедушка, Азорке... он так плохо выглядит! - кричала девочка, все
крепче обнимая и все крепче целуя дедушку, который отбивался, размахивал
чубуком и вообще притворялся страшно возмущенным.
- Моя Элюня... такая маленькая... так плохо выглядит и кашляет, -
пробормотал старик на улице.
И в тот же момент почувствовал, как что-то упало ему на голову: он
поднял руку и обнаружил на своей шапке огромную, еще горячую пенковую
трубку.
- Спасите! - закричал дедушка из бельэтажа, - пропала моя трубка!
И высунулся из окна столь энергично, словно намерен был вместе с
вишневым чубуком, узорчатым шлафроком и вышитой шапочкой разбиться о ту же
мостовую, на которую низринулась его любимая вещь.
- Здесь трубка, здесь! - отозвался старик снизу, показывая
неповрежденную трубку.
- Моя трубка цела!.. Вандзя!.. Смотри, жива и здорова... упала и не
разбилась! Этот господин так любезен; Вандзя, пригласи господина, приведи
господина с моей трубкой, - говорил с лихорадочной поспешностью проворный
старичок.
Девочка быстро сбежала вниз и, сопровождая каждое слово книксенами,
пригласила незнакомца наверх.
- Это пустяки!.. Пустяки... - шептал смущенный старик. - Очень