"Болеслав Прус. Возвратная волна" - читать интересную книгу автора

ветер дует с другой стороны, поэтому слышится только свист далекого
паровоза, тарахтенье брички Бёме, фырканье его лошади и пение птички -
должно быть, перепелки, утопающей в зеленых хлебах.
Возле самой фабрики много деревьев, больше чем где-либо в другом месте.
Это сад Адлера; сквозь зелень кое-где проглядывают белыми лоскутами стены
красивого особняка и хозяйственных построек.
Пастору в конце концов надоело все время следить за тем, чтобы
разжиревшая лошадь не споткнулась. Уповая на милосердие того, кто извлек
Даниила из львиного рва и Иону из чрева кита, его преподобие привязал вожжи
к козлам и сложил руки, как для молитвы. Бёме любил помечтать, но предавался
этому занятию лишь тогда, когда мог вращать большими пальцами обеих рук,
наподобие мельничных крыльев, что он и сделал сейчас. Это коловращение
открывало перед ним волшебные врата в страну воспоминаний.
И вот вспомнилось ему (должно быть, в сороковой раз в этом году и на
том же месте), что фабрика Адлера и все, что ее окружает, очень напоминает
другую фабрику - в далекой бранденбургской равнине, где он, пастор Мартин
Бёме, и друг его, Готлиб Адлер, провели свои детские годы. Оба они были
сыновьями ткацких мастеров среднего достатка, родились в одном и том же году
и посещали одну и ту же начальную школу. Затем они расстались на целую
четверть века; за это время Бёме окончил богословский факультет в Тюбингене,
а Адлер скопил несколько тысяч талеров.
Потом они снова встретились далеко от родины, на польской земле, где
Бёме был пастором протестантского прихода, а Адлер основал небольшую ткацкую
фабрику.
С тех пор, вторую четверть века, они уже не разлучались и навещали друг
друга по два-три раза в неделю. Небольшая фабрика Адлера стала за это время
огромной, сейчас на ней работало шестьсот рабочих, и она ежегодно приносила
владельцу десятки тысяч рублей чистой прибыли. А Бёме так и остался тем, кем
был: небогатым пастором. Однако сокровища человеческой души тоже приносят
проценты, поэтому и у пастора были доходы, исчислявшиеся десятками тысяч...
благословений.
Были между друзьями и еще кое-какие различия.
Сын пастора недавно окончил рижский политехникум и мечтал обеспечить
себе, родителям и сестре кусок хлеба в будущем, а единственный сын Адлера
гимназии не окончил, путешествовал за границей и мечтал о том, как бы
вытянуть побольше денег из отцовской кассы. Пастор беспокоился о том, удачно
ли выйдет замуж его восемнадцатилетняя Аннета. Адлера беспокоило, что в
конце концов выйдет из его сына. Пастору, в общем, хватало его скромного
достатка и нескольких десятков тысяч благословений в год; Адлеру же было
мало нескольких десятков тысяч годового дохода, а капитал, помещенный в
банк, слишком медленно приближался к желанной цифре - миллиону рублей.
Но сейчас Бёме не думал об этом. Он был рад, что видит вокруг зеленые
хлеба, а вверху небо с разбросанными по нему белыми и серыми облаками и что
общий вид фабрики Адлера напоминает ему местность, где он провел детство.
Такие же одноэтажные дома тянулись двумя рядами, так же расположено покоем
здание фабрики, такой же дом ее владельца и пруд в саду...
Жаль, что нет здесь приюта для маленьких детей, школы для подростков,
богадельни для стариков, больницы... Жаль, что Адлер не подумал об этом,
хотя фабрику свою он строил по образцу бранденбургской. Следовало основать
хотя бы школу. А ведь не будь школы там... ни он бы не стал пастором, ни