"Болеслав Прус. Шарманка" - читать интересную книгу автора

- Что ты делаешь, деточка? - вскричала мать. - Почему ты не спишь?
- А сейчас уже день, мамочка, - ответила слепая.
Для нее день и ночь слились в одно и тянулись бесконечно.
Постепенно зрительные впечатления изгладились в ее памяти. Красная
вишня стала для нее только гладкой, круглой и мягкой, блестящая монета -
твердым и звонким кружочком, покрытым чуть выпуклой резьбой. Она знала, что
комната больше ее самой, дом больше комнаты, а улица больше дома. Но все это
как-то сократилось в ее воображении.
Внимание слепой было сосредоточено на чувствах осязания, обоняния и
слуха. Ее лицо и руки приобрели такую острую чувствительность, что,
приближаясь к стене, она уже за несколько дюймов ощущала легкий холодок. То,
что было в отдалении, девочка улавливала только слухом. По целым дням она к
чему-то прислушивалась.
Она узнавала шаркающую походку дворника, который говорил пискливым
голосом и подметал двор. Знала, когда едет крестьянский воз с дровами, когда
пролетка, а когда телега, вывозящая мусор.
Малейший шорох, запах, охлаждение или потепление воздуха не ускользали
от ее внимания. С непостижимой точностью она схватывала эти мелкие признаки
и делала из них выводы.
Однажды мать позвала служанку.
- Яновой нет, - сказала слепая, сидя, по обыкновению в своем уголке. -
Она пошла за водой.
- А ты откуда знаешь? - удивилась мать.
- Откуда? Как же, я знаю, что она взяла ведро на кухне, потом пошла в
соседний двор и накачала воды. А сейчас она разговаривает с дворником.
В самом деле, из-за забора доносились голоса двух человек, но так
неясно, что расслышать их можно было только при большом напряжении.
Однако даже такая обостренность восприятия других органов чувств не
могла заменить девочке зрение. Она стала ощущать недостаток впечатлений и
затосковала.
Ей позволили ходить по всему дому, и это ее немного развлекло. Она
изучила каждый камень во дворе, ощупала каждую водосточную трубу и каждую
бочку. Но самое большое удовольствие доставляли ей путешествия в два
совершенно различных мира - в погреб и на чердак.
В погребе воздух был холодный, стены сырые. Сверху доносился
приглушенный уличный грохот, остальные звуки пропадали. Для слепой это была
ночь.
На чердаке же, особенно у окошка, все происходило по-иному. Тут шума
было больше, чем в комнате. Слепая слышала тарахтение телег с нескольких
улиц, сюда долетали крики со всего дома. Лицо ее обвевал теплый ветер. Она
слышала щебетанье птиц, лай собак и шелест деревьев в саду. Это был для нее
день...
Мало того. На чердаке чаще, чем в комнате, светило солнце, и, когда
девочка устремляла на него свои угасшие глаза, ей казалось, будто она что-то
видит. В ее воображении воскресали тени очертаний и красок, но такие неясные
и зыбкие, что она не могла связать их с каким-либо предметом.
В эту именно пору мать ее надумала поселиться вместе со своей
приятельницей, и они все втроем переехали в дом, где жил пан Томаш. Обеим
женщинам нравилась новая квартира, но для слепой перемена жилья была
истинным несчастьем.