"Михаил Пселл. Хронография " - читать интересную книгу автора

отказалась от прежнего чревоугодия, поэтому, напившись (а он питал слабость
к вину), Иоанн сразу пускался во все безобразия; тем не менее и в этом
состоянии он не забывал печься о государственных делах, сохранял свирепое
выражение лица и хмурый взгляд.
XIV. Присутствуя вместе с ним на пирах, я нередко поражался, как такой
подверженный пьянству и разгулу человек может нести на своих плечах груз
ромейской державы. И в опьянении он внимательно наблюдал за поведением
каждого из пирующих, как бы ловил их с поличным, позднее призывал к ответу и
расследовал, что они сказали или сделали во время попойки, поэтому пьяного
его страшились больше, чем трезвого. В этом человеке смешались разные
свойства: уже давно приняв постриг, он и во сне нс помышлял о монашеском
благочестии, в то же время лицемерно исполнял все положенное свыше монахам и
выказывал полное презрение к живущим распутно. При этом он был враждебен
каждому, кто избрал благообразную жизнь, жил в добродетели или украшал жизнь
светскими науками и всеми способами унижал предмет их рвения. Так нелепо вел
он себя во всем, но к брату-императору всегда сохранял неизменное
расположение и проявлял тут постоянство нрава.
XV. Всего их было пять братьев. Михаил по своему характеру был полной
противоположностью остальным, а евнух Иоанн, о котором уже шла речь, по
добродетели занимал после него второе место, с другими же братьями его и
сравнивать нельзя. Скажу яснее. Его отношение к трем братьям было совсем
иным, чем у императора, хоть он был и ниже его, но в чем-то и схож. Ему тоже
не нравилось их безобразное поведение, но, братолюбивый, как никто другой,
он не хотел привлекать братьев к ответу, покрывал их проступки и, таким
образом, предоставлял им еще большую свободу действий, поскольку они были
уверены, что до ушей самодержца не дойдет ничего.
XVI. Довольно о братьях - вернемся к рассказу об императоре. До поры до
времени он сохранял доброе расположение к царице, но вскоре переменился, а
поскольку опыт научил его подозрительности, стал косо смотреть на Зою и
лишил ее свободы поведения, отстранил от обычных выходов*, запер на женской
половине и разрешил к ней доступ не иначе, как с позволения начальника
стражи, который предварительно должен был выяснить, кто, откуда и с какой
целью идет к императрице. Такую стражу приставил к ней император; Зоя
негодовала (а как могло быть иначе, ведь в награду за благодеяния она
получила одну ненависть!), но сдерживала себя и не считала нужным
сопротивляться, да и что могла бы она сделать, если бы даже и захотела,
оставленная без царской стражи и лишенная сил. В то же время она избегала и
того, что свойственно презренной женской природе: не распускала языка, не
предавалась отчаянию в своих мыслях, к тому же она не напоминала самодержцу
о его прежней привязанности, не выражала недовольства царскими братьями,
которые мучили и оскорбляли ее, не ненавидела и не прогоняла приставленного
к ней стража, но с кротостью обращалась со всеми и, подобно самым искусным
риторам, применялась к людям и обстоятельствам**.
______________
* "Выходы", т. е. посещение царем в сопровождении торжественной
процессии константинопольских храмов, были одним из важнейших церемониалов
византийского двора.
** Согласно позднеантичным и византийским риторическим руководствам,
одним из высших достоинств оратора было умение менять стиль в зависимости от
предмета речи и обстоятельств ее произнесения. Сам Пселл, теоретик риторики,