"Виктор Пшеничников. Тропою джейрана ("Искатель", 1986, № 2)" - читать интересную книгу автора

мальчик.
Не ожидавший такой дерзости отец скрипнул зубами. Но заставил себя
сдержаться.
- Конечно, конечно, это твое оружие, сын. Имущество отца всегда, рано
или поздно, переходит к наследнику, к сыну. Вот только мало я его накопил,
наследства, так что не обессудь. А теперь уже и совсем оно мне ни к
чему... - Лихорадочный огонь в глазах отца померк, потускнел. - Да...
Значит, ты теперь с ними?
Отец кивнул, указывая взглядом наверх, где отдаленно, будто сквозь
войлок, перемежались отзвуки гранатных взрывов, хлестких винтовочных
выстрелов и торопливых скороговорок автоматных очередей.
- Жаль. Очень жаль. Я так о многом хотел с тобой поговорить! Вот и
выпал случай. Значит, выходит, это судьба. Поговорим?
- О чем? - впервые испытывая к отцу брезгливость, отшатнулся
Хаятолла.
Но, погруженный в свои думы, отец не заметил этого неловкого движения
сына, а может, просто не придал ему значения. Он и прежде не очень-то
баловал Хаятоллу своим вниманием или лаской, а теперь и подавно:
собственный груз тяготил его гораздо сильнее. Он будто разговаривал сам с
собой - неслышно и тихо, почти шепотом:
- Когда-то я мечтал, чтобы ты вырос большим человеком, не в пример
мне, стал колоннафаром. Да, видно, моя мольба не дошла до ушей аллаха.
Видно, я не так уж усердно молился и мало жертвовал для пророка, если он
не внял моей просьбе. И поделом...
Отец опустил свой автомат, положил его на щебень и больше уж не
обращал на оружие никакого внимания. Плечи его обвисли и казались
дряхлыми, старческими, хотя это был еще далеко не старик. Крепкие некогда
руки взбухли венами и висели плетьми.
- Видно, всевышний не на шутку рассердился на меня, если уготовил мне
встречу с тобой здесь, в этой яме, словно мы и впрямь враги... Да, а куда
ты тогда подевался? - вдруг вспомнил он. - Ахмет-хан топал на меня ногами
и кричал, что ты шпион и что тебя следует хорошенько наказать... Я тебя
всюду искал, даже посылал за тобой людей, отдал им все свои деньги, чтобы
они привели тебя ко мне. Но они обманули меня и вернулись ни с чем,
сказали, будто ночью их обстрелял в кишлаке какой-то бандит, поднял шум...
И после этого я стал хуже бродяги: у меня уже не осталось ничего - ни
денег, ни дома, ни сына...
Долго сдерживаемые слезы, такие обильные и жгучие, подступили к
глазам Хаятоллы, и мальчик, не выдержав их непомерного груза, безутешно
расплакался, навзрыд.
- Что ты? Что с тобой? - растерялся отец, встревоженно поднимаясь со
своего места, чтобы приласкать или как-то утешить сына.
- Не подходи ко мне! - крикнул Хаятолла. - Иначе я за себя не
ручаюсь. Лучше ответь: зачем ты убил маму? Что она сделала тебе плохого?
Вновь опустившись на корточки, нечленораздельно мыча, отец какое-то
время сидел отрешенно, немо. Потом снова заговорил - еще тише прежнего,
еще больнее:
- И ты... ты, мальчик мой, в это поверил? Глупый! Тебя тоже обманули,
как и других, заставили, чтобы ты поверил. Но я не убивал. Клянусь
аллахом, не убивал...