"Виктор Пшеничников. Тропою джейрана ("Искатель", 1986, № 2)" - читать интересную книгу автора В какой-то момент ему показалось, будто впереди мелькнула кремовая
рубашка Олима, и мальчик, заново воспрянув духом, скорее потянулся туда, заметил, где Олим спрыгнул вниз и исчез. Догадавшись, что зов его будет не слышен, Хаятолла точно запомнил место и строго держал на него направление, моля, чтобы какая-нибудь случайность остановила, задержала ненадолго Олима. Там, куда он стремился, оказалась ниша, глубокая овальная чаша под нависшим над нею шершавым каменным козырьком. Где-то здесь Хаятолла упустил из виду Олима, но сейчас он снова встретит его, убедит рафика, что уже не мог дольше вытерпеть в своей щели мучительного ожидания, и Олим наверняка поймет и простит ему недисциплинированность и своеволие. В глубине ниши, куда солнце не доставало, сквозь полумрак и впрямь белел за выступом лоскут материи, похожий на рукав. Мальчик поскорее спрыгнул на дно ниши, пролез вперед... Чья-то потная грубая ладонь зажала ему рот, сдавила голову. Изловчившись, Хаятолла вцепился зубами в чужой толстый палец, и укус его проник глубоко, наверно, до крови. - Шакал! Звереныш... Мальчик перестал трепыхаться, замер. Ему показалось, будто он услышал голос отца, гулкий в подземелье, странный и все же удивительно похожий. Ощутив в какой-то момент, что мокрая рука затаившегося в нише соскользнула и хватка ослабла, мальчик рывком освободился, отскочил... В упор, не мигая, на него смотрели из-под сбившейся чалмы лихорадочно горящие глаза. Хмурый взгляд не обещал ничего хорошего, а ствол автомата был нацелен Хаятолле точно в грудь. друга, не делая никаких движений и не произнося ни слова. "Странно, - как о чем-то главном подумал Хаятолла, - где же его халат? Осталась только рубашка, и такая же светлая, как у Олима". В горле мужчины что-то хрипло булькнуло. - Хаятолла? Что ты здесь делаешь? Ноги сами собой сделали несколько мелких шагов назад. Дальше идти было некуда: за спиною высилась почти отвесная стена. - Иди сюда, - позвал отец. - Иди, не бойся. Хаятолла не двигался. Напружиненным, только что готовым к прыжку ногам передалась внезапная слабость. Не в силах больше стоять, Хаятолла опустился на колени, обмяк. - Ты... один? - настороженно спросил из глубины ниши отец. - За тобой никто больше не придет? - Один. Никто больше не придет, - вяло повторил мальчик, удивляясь, как быстро его покинула решимость и воля, исчезла злость. Испытывая острую горечь разочарования, он разглядывал отца, будто совершенно чужого, постороннего человека. Ничто не отзывалось радостью в его исстрадавшемся сердце, на душе было пусто... - Я вижу, у тебя мой пистолет, - усмехнулся отец. - А я думал, куда он мог подеваться. Выходит, это ты его взял? Только сейчас вспомнив о пистолете, мальчик как за последнее свое спасение ухватился за рукоять. - Э-эй, не дури! Он ведь может и выстрелить. Слышишь, кому говорят? - Теперь это мое оружие, и я его никому не отдам, - твердо заявил |
|
|