"Виктор Пшеничников. Тропою джейрана ("Искатель", 1986, № 2)" - читать интересную книгу автора

- Может, завтра отцу удастся подороже продать на базаре ковер? Он
собирается в Акчу.
- Завтра? В Акчу? - удивился Хаятолла, не переставая жевать.
- Говорят, сейчас там ковры в цене, и если не продешевить, то за наш
можно получить хорошо. Дай-то бог... Не оставь его своими милостями,
аллах, - подняла она глаза к потолку. - Тогда бы мы смогли рассчитаться с
долгами и купить побольше рису к зиме. Далеко ли до холодов?..
- Что ты там бормочешь? - спросил отец, внезапно появляясь в доме.
Мать и сын промолчали, чтобы не навлечь на себя напрасный гнев отца,
который за последнее время так изменился, что порой его даже трудно было
узнать. Иногда он куда-то уезжал, бросая хозяйство и дом, а возвращался
обычно сердитым и раздраженным, на людей смотрел мрачно, исподлобья и не
произносил ни слова... А то к ним в дом стали наведываться по ночам
какие-то люди, которые говорили шепотом и исчезали перед рассветом, когда
кишлак еще спал... Чуяли мать с сыном, что к добру это не приведет, да
только что им оставалось делать? Молчали...
- Чем болтать про всякую чепуху, лучше бы полила мне воды, женщина!
Мать взяла поблескивающий старой медью кувшин с узким высоким горлом
и загнутым носиком, плеснула в подставленные ладони мужа.
- Мне нужна веревка. Куда она подевалась?
Мать сняла с крюка у двери туго скрученный жгут, молча подала, и отец
вышел, бормоча что-то себе под нос.
"Тяжело ей, - с жалостью подумал Хаятолла о матери. - Вон сколько
морщин. И седая стала совсем. Хорошо еще, другие мои братья давно выросли
и разъехались кто куда, а я остался один, - все-таки ей меньше хлопот..."
- Не наелся? - Мать придвинула поближе к сыну тарелку с последним
ломтиком свеклы, улыбнулась, видимо, вспомнив что-то приятное. - Знаешь,
сегодня днем, когда ты пас отару, в кишлак приезжала русская докторша.
Танкисты ее привезли. У дочки старейшины будто бы тиф, так, говорят, джаст
сам вышел встречать шоурави*, а потом велел зарезать для них барана.
Только они отказались от угощения, очень, говорят, торопились...
_______________
* Ш о у р а в и - советские.

Мать снова улыбнулась, кончиком платка вытерла глаза, поправила
паранджу.
- Я как раз чистила ковер и не заметила, как шоурави остановились у
нашего дома. Докторша эта подошла, спросила, где живет джаст... Ну я
показала. Так знаешь, что сказала русская о нашем ковре? Что он ничуть не
хуже знаменитого мервского и что нижние гели - самые красивые из всех
узоров, их мог выткать только настоящий художник, мастер. Это твои гели,
сынок...
Во дворе заорал ишак, раздалась ругань, и в дом вошел отец. Взгляд у
него был рассеянным, руки дрожали, и мать поскорее ушла на свою половину,
чтобы напрасно его не раздражать.
Отец долго смотрел на Хаятоллу, вроде бы не замечая сына, потом
сказал:
- Хаятолла, завтра тебе надо встать пораньше.
- Я знаю, отец: ведь сейчас моя очередь пасти отару.
- Ты не понял. Отару погонит другой, твой сменщик, я договорился. А