"Николай Псурцев. Свидетель (повесть) (Искатель N 4 1987)" - читать интересную книгу автора

Тогда он протянул визитную карточку (надо же, пижон, карточки себе
понаделал).
- Появятся деньги, отдадите.
- Господи, - женщина пересчитала бумажки. - Пятьдесят шесть рублей. Это
ж деньги.
- Все нормально, - сказал Вадим и повернулся к девушке. - Когда
ближайшая остановка?
Минут через десять заскрипел, зашипел состав, притормаживая,
содрогнулся потом всем своим многотонным металлическим телом и замер,
отдуваясь, как бы отдыхая, вбирая в себя свежий и влажный ночной воздух. В
тамбуре возле полуоткрытой двери стояла проводница. И она тоже воздуху
радовалась.
Вадим улыбнулся, берясь за поручень и опуская ногу на ступеньку.
Проводница открыла глаза и с испуганным удивлением уставилась на него.
- Вы далеко? - осторожно спросила она. - Мы стоим всего минуту. - Она
поднесла часы близко к глазам. - Уже полминуты.
Вадим весело кивнул:
- Далеко. Обратно. Домой.
- Ну, вы даете, - проводница покрутила головой. - Среди ночи-то.
- Утюг оставил невыключенным, - серьезно пояснил Вадим. - Боюсь, как бы
пожара не было. Прощайте, - он спрыгнул на колдобистый асфальт короткого
перрона.
- Да, кстати, - обернулся он. Изумление в глазах проводницы до сих пор
не исчезало. - Линейную милицию оповестили?
- Да, - проводница растерянно кивнула. - Конечно...
- Ну и славненько. - Вадим поднял руку со сжатым кулаком. - Счастливого
пути вам.

Город совсем не изменился. Да и как он мог измениться - меньше суток
ведь прошло, хотя Вадиму казалось, что отсутствовал он месяц, а то и два.
Стремительны и деловиты были люди, настойчивы и нахальны автомобили. Так же
шумно было и неспокойно.
Думал взять такси, но увидел длинную очередь, ужаснулся и побрел к
автобусу. Втиснуться в салон автобуса не сумел - машину осаждала плотная
монолитная толпа - и побрел пешком до другой остановки. Двигался машинально,
бездумно глядя перед собой, и не заметил паркующийся у тротуара автомобиль,
открывающуюся дверцу и выходящего из автомобиля мужчину. Поэтому ткнулся и
неожиданно в его спину. Чертыхнулся, хотел сказать что-нибудь грубое и
раздражительное, но когда тот повернулся, разом забыл придуманные слова.
Спорыхин-старший смотрел на него пристально и изучающе. И губы его медленно
растягивались в той самой, будто приклеенной резиновой улыбке. Лишь
несколько секунд, как и тогда во дворе, всматривались они друг в друга, а
потом отвели одновременно глаза и разошлись, каждый в свою сторону.
Пока Вадим добирался до дома, непрестанно лицо Спорыхина-старшего перед
ним маячило, холеное, словно умело выстиранное и отглаженное. Острые, с
морозцем серые глаза его рассматривали Вадима в упор, не мигая, и мешали
сосредоточиться.
У дома, у подъезда уже с усилием отогнал он от себя это дурацкое
болезненное видение, сказав себе, что сейчас уже все равно, докопается он до
сути или нет. Скоро он все узнает, ему расскажут, если не все расскажут, то