"Жан-Кристиан Птифис. Железная маска: между историей и легендой ("Жизнь замечательных людей") " - читать интересную книгу автора

"Поскольку важно не допустить, чтобы заключенные в Эгзиле, которых в
Пинероле называли арестантами из нижней башни, общались с кем бы то ни было,
король передает через меня распоряжение вам стеречь их так строго и
принимать такие меры предосторожности, чтобы вы могли отвечать перед Его
Величеством, что они не разговаривают с кем бы то ни было не только извне,
но даже из гарнизона Эгзиля; я прошу вас время от времени докладывать мне,
что происходит в этом отношении".[53]
На это письмо был дан детальный ответ, к счастью, сохранившийся. "Вы
напоминаете мне, монсеньор, - пишет Сен-Мар 11 марта, - что важно, чтобы
двое моих заключенных ни с кем не общались. С самого начала, как монсеньор
поручил мне командование здесь, я стерегу этих двоих заключенных столь же
бдительно, как я сторожил некогда господ Фуке и Лозена, которые не могли
похвастаться, что передавали или получали новости с тех пор, как оказались в
заключении. Они могут слышать, что говорят люди, проходящие по дороге близ
башни, где они находятся, но сами не смогли бы, если бы захотели, что-нибудь
передать на волю. Они могут видеть людей, находящихся на горе, расположенной
напротив их окна, но их самих никто не может видеть из-за решеток их камеры.
День и ночь два стражника из моей роты с двух сторон башни наблюдают за
окном заключенных, чтобы они ничего не сообщали на волю и не получали
сообщений с воли, и даже случайным прохожим запрещается останавливаться там.
Моя комната примыкает к башне (а ее можно видеть только со стороны дороги),
и я могу наблюдать все, в том числе и обоих моих стражников, которые, зная
об этом, всегда начеку".

Старый форт Эгзиль, как известно, уже не существует, но из окон нового
форта, с того места, где была башня Цезаря, еще видна большая дорога,
ведущая через горный проход Пьемонта. Обитатели соседних деревень, двигаясь
по этой дороге, проходили мимо камеры обоих "дроздов". Было ли им известно о
их существовании? Вполне вероятно, что постоянное присутствие у подножия
Большой башни двух стражников, окриком поторапливавших прохожих поскорее
проходить мимо, возбуждало любопытство. Во всяком случае, нам неизвестно,
догадывался ли кто-нибудь о существовании тайны. Из башни доносились наружу
разве что звуки псалмов, денно и нощно распевавшихся несчастным Виделем,
третьим заключенным, которым был сильно недоволен тюремщик.
"Внутри башни, - продолжает Сен-Мар, - я устроил тамбур с двойными
дверями, чтобы проповедник, читающий заключенным мессу, не мог их видеть.
Слуги, приносящие заключенным еду, оставляют все на имеющемся там столе, с
которого мой помощник потом берет и несет им. Никто не разговаривает с ними,
кроме меня, моего офицера, мсье Риньона (исповедник из Пинероля. - Ж.-К.
П.), и врача, приезжающего из Прагела{20}, расположенного в шести лье
отсюда, да и то беседа проходит в моем присутствии. Относительно их белья и
прочих вещей принимаются те же меры предосторожности, которые действовали в
отношении моих прежних заключенных".[54]
В ответе Лувуа содержалось очередное указание: "Король не желает, чтобы
с вашими заключенными общался другой помощник, кроме того, который уже
привык это делать".[55] Как видим, принимались все меры предосторожности,
чтобы ограничить число лиц, контактировавших с этими живыми мертвецами.
Единственным офицером, имевшим право входить в их камеру, был Ла Прад, в
прошлом году назначенный первым лейтенантом роты вольных стрелков, тогда как
Буажоли, второй лейтенант, по приказу короля отстранялся от этой службы. По