"Жан-Кристиан Птифис. Железная маска: между историей и легендой ("Жизнь замечательных людей") " - читать интересную книгу автора

безапелляционно заявляет он, - в грамматическом отношении могут иметь только
один смысл, а именно означать заключенного, который когда-то был под вашим
надзором и которого вновь доверили вашему попечению".[136] Весьма изощренное
толкование. Версия о Маттиоли, на мгновение пошатнувшаяся, вновь обрела
солидные основания.
В 1894 году Франц Функ-Брентано (1862-1947), источниковед и блестящий
знаток Старого режима, хранитель фондов библиотеки Арсенала, поставил на
службу этой версии свой талант историка и рассказчика, а также (следует
признать и это) страсть и безоглядный азарт. Именно в то время, благодаря
критической проницательности ученого библиотекаря из Орлеана Жюля Луазлера
(1816-1900),[137] который уже брался за раскрытие многих исторических тайн,
а особенно благодаря трудам Юнга, который обогатил исследование данной
проблемы множеством новых документов, удалось существенно продвинуться
вперед в сборе сведений о других заключенных. Однако Юнг не сумел
использовать свои открытия. Заслугой Функ-Брентано является то, что он
обратил должное внимание на идею, высказанную биографом Фуке Жюлем Лэром,
согласно которой человеком в маске был один из пяти заключенных,
находившихся в Пинероле в 1681 году: Данже, монах-якобинец, Дюбрей, Маттиоли
и Ла Ривьер (не считая слуги Маттиоли).
Первыми из этого списка Функ-Брентано исключил Ла Ривьера, умершего в
Эгзиле в начале 1687 года, и монаха, скончавшегося в Пинероле в 1694 году.
Остались Дюбрей, Данже и Маттиоли. Дюбрея Функ-Брентано исключил как
персонажа, не представляющего интереса. Может быть, Данже (или Доже, как
встречается в некоторых документах)? Человек, занимающий низкое общественное
положение, несчастный слуга Фуке? Функ-Брентано с пренебрежением отбросил и
эту кандидатуру, не дав себе труда как следует рассмотреть ее, и с
уверенностью заявил, что таинственным заключенным был Маттиоли. Что и
требовалось доказать! Математически точное доказательство, решил он,
закончив свои не слишком утомительные рассуждения. Несомненно, это было
излишне скоропалительное умозаключение для того, кто знал, какие
исключительные меры предосторожности принимались в отношении двух "дроздов",
сидевших в Эгзиле! К тому же Функ-Брентано просто принял, без какой-либо
критической проверки, аргументы своих предшественников - Ру-Фазийяка, Делора
и Топена. Он сделал особый упор на свидетельство о смерти заключенного в
маске, факсимиле которого было опубликовано в пятом издании труда Топена.
"Это, - утверждает он, - и есть фамилия бывшего государственного секретаря
герцога Мантуанского: Маршиоли. Следует иметь в виду, что Маршиоли на
итальянский манер произносится как Маркиоли. Сен-Map, начальник Бастилии,
предоставивший данные для составления свидетельства о смерти, почти всегда в
своей корреспонденции - характерная деталь! - писал не Маттиоли, а
Мартиоли".[138] В момент своей смерти, в 1703 году, заключенный более не
являлся секретной фигурой, поэтому вполне естественно, что в реестре смертей
его фамилию записали открыто. Простое дело - занести в список! Железная
маска, или много шума из ничего! Функ-Брентано торжествовал. Благодаря своей
способности убеждать, в полной мере проявившейся в его популярных
публикациях,[139] он оставил своим последователям своего рода догматическую
истину, в непогрешимость которой свято верил. Эта версия, вошедшая как в
ученые исторические энциклопедии, так и в популярные статьи, все еще имеет
множество приверженцев. Резюмируем ее основные аргументы.
1. Похищение дипломата в Северной Италии, на чужой территории,