"Лев Пучков. Тигр в камуфляже " - читать интересную книгу автора

Подкаменной, Нижней и Верхней Тунгуски поставить нормальную печку не
проблема - денег хватит. Дело тут в другом. Сибирские таежные духи не любят
печных труб - об этом с детства знает каждый тунгус. И хотя топить хижину
по-черному очень неудобно и непрактично, шаман Тутол давно смирился с этим
недостатком. Негоже служителю культа нарушать основные заповеди
матери-тайги - не ровен час, обидятся духи и накажут отступника в назидание
остальным чалдонам: не балуйте, ребята! Так что, пусть себе чадит очаг -
хуже от этого никому не будет...
Полагаю, стоит на секунду прервать повествование и внести кое-какие
коррективы - дабы с самых первых абзацев впечатлительные читатели не
впадали в заблуждение и не путались в пространственно-временном континууме.
На дворе стоит вторая половина последнего десятилетия двадцатого века.
Последние годочки - вот-вот, и двадцать первый грянет. Помимо второй
половины, на дворе стоит март месяц, не по-весеннему студеный и
неласковый - зима старая косматая сволочь, не спешит сдаваться. А еще на
дворе стоит - если выглянуть из маленького оконца кладовки, как раз видно -
снегоход "Ямаха-3000", сверкающий под холодными лучами утреннего солнца
ярко-желтыми боками и дымчатыми бликами тонированных стекол. На этом
снегоходе полчаса назад прикатили в гости к Тутолу четверо с Большой
земли - о-о-очень важные люди! Вернее сказать, не в гости, а по делу -
проблемка у них, как раз из тех, что может разрешить только один Тутол. А
еще вернее будет сказать, что прикатили трое. Четвертого они привезли с
собой в стреноженном виде: он-то как раз и есть та самая проблемка, которую
шаману предстоит разрешить - в обычном порядке.
Сейчас эти трое сидят на широкой скамье в почетном углу и внимательно
наблюдают за процессом. Двое из них ужасно здоровы телесно - этакие
шкафчики, лепленные на заказ в одном цехе по производству бандитской плоти:
каменные подбородки, саженные плечи, сантиметровая щетина на квадратных
черепах. Они даже одеты одинаково, в качественные кожаные куртки на меху и
однообразные собольи шапки, которые держат сейчас на коленях. По всей
видимости, то, что сейчас происходит, для них не в новинку: ребятишки
лениво таращатся на шамана и позевывают. Третий от них здорово отличается -
это маленький толстый живчик лет сорока, одетый в дорогое кашемировое
пальто. Его жесткие черные кудряшки непослушно выбиваются из-под смешного
лисьего треуха, - видимо, дядя впопыхах схватил первую попавшуюся шапку,
собираясь в тайгу.
Кудряш заметно волнуется: он неотрывно следит за каждым движением
Тутола и нервно вытирает вспотевшее лицо влажным носовым платком.
Четвертый "гость" лежит на приземистом топчане, сколоченном из
листвяных плах. Это крупный немолодой мужчина в богатом костюме, порванном
в нескольких местах по швам, и некогда белоснежной сорочке явно иноземного
происхождения. В настоящий момент сорочка насквозь пропитана потом, однако
совсем не по причине высокой температуры: легкий парок от дыхания
собравшихся свидетельствует о том, что в помещении ненамного теплее, чем на
улице. Просто этот самый четвертый намертво привязан к топчану кожаными
ремнями, рот его пока что залеплен скотчем, и вообще - он явно в курсе
того, что с ним собираются делать. И это ему страшно не нравится.
- Обба-ба-утта! Ваа-хикка-алк-утта! Обба-ба... - продолжает свое
шаман, разбрызгивая вокруг себя пахучее варево и все более погружаясь в
состояние ритуального транса. Бубен негромко постукивает - раб следит за