"Михаил Пухов. Разветвления (Искатель, N 5 1985)" - читать интересную книгу автора - За сегодня я добыл уже двух жирных жабов. Здорово, правда?
Он так и сказал - "жабов". А в летальном - правильный русский язык с приятным интерпланетным выговором. Я подхожу ближе и заглядываю через его плечо в ловчую яму. Глубина там всего метра четыре, чудище пялится на нас влажными глазами размером с гнилую дыню и ревет во всю глотку, брызгая смертоносной - по крайней мере, так мне кажется - слюной. - А они ядовитые, ваши жабы? - говорю я с опаской. - Нет, - отвечает мне бывший парализованный. - Вовсе не ядовитые. Немного прожорливы, но от них легко удрать. Во всяком случае, бояться жабов необязательно. - Так на вашем сегодняшнем счету уже две? - говорю я, стараясь не замечать его речевых ошибок. Депарализованный смотрит на меня так, будто это у меня что-то не в порядке с грамматикой. - Да, - говорит он. - Утром копьем, а вот сейчас поймал живьем, в яму. Это большая удача - добыть за день двух жирных высококачественных жабов. Здесь я не выдерживаю. А что делать, если выводит меня из себя эта его неправильность произношения? - Послушайте, - говорю я. - Почему вы так выражаетесь - "жабов"? Вы же не скажете: "Я убил двух лягушков". Знаете, что он отвечает? - Отчего же, - говорит он. - Когда я убью лягушков, я именно так и скажу.. - Это же неправильно, - говорю я. - Правильно будет - "жаб". - Конечно, - нагло говорит он. - Тут в яме сидит жаб. Подумайте, какое упрямство! - Нет, - говорю. - Это убили вы жаб, а в яме сидит жаба. - Наоборот, - говорит он мне, бесстыдно ухмыляясь. - Я убил жаба, а в яме сидит жаб. - Не жаб, а жаба! - говорю я, распаляясь. - Отчего же, - примирительно говорит он. - Данное животное называется именно жаб. Вот на Земле похожее, но сильно уменьшенное создание именуется действительно жаба. Тут он с любопытством разглядывает мою покрасневшую от стыда физиономию, потом переключается на скафандр, будто только что его увидел: - Вы, наверное, недавно прибыли? - Да, - отвечаю. - Только что. - Где же ваш корабль? - На орбите оставил, - говорю я ему. - Я на посадочной калоше. Вон свисает с вашего венского леса. Он глядит, куда я показываю. - Да, - говорит. - Тяжелый случай. Придется всю бригаду собирать. - Какую еще бригаду? - Известно какую, - говорит он. - Всю гоп-компанию. А сам снимает с себя брюки и начинает выжимать, освобождая их от крови своего знаменитого утреннего жаба. - Это еще зачем? - говорю я. - Вам же придется возвращаться на орбиту. У нас нет лишних ботов. |
|
|