"Тимур Исхакович Пулатов. Черепаха Тарази " - читать интересную книгу автора

Сейчас она лежала в неудобной позе, подмяв под себя лапу и пытаясь все
время выпрямить ее. Наверное, она сделала резкое движение, и это увлекло ее
из толщи вонючей мути, да с таким фырканьем и чмоканьем, что толпа, стоящая
в напряжении, бросилась прочь, оставив Тарази наедине с чудовищем.
Впрочем, кто знает этих людей? Может, они не убежали бы, а продолжали
кричать и бросать в ее сторону камни, если бы не проводник, .который привел
сюда Тарази.
"Их держало здесь чувство долга, - усмехнулся про себя Тарази. - Они
послали сказать Денгиз-xaнy и ждали его высочайшего повеления. Но когда
узнали, что эмир поручил это дело мне, сразу же потеряли интерес к черепахе
и побежали, делая вид, что напутаны..."
Тарази осмотрел черепаху со всех сторон, не находя в ней ничего
ужасного и отталкивающего,
- Если это кара Денгиз-хана, я принимаю ее с благодарностью, - забыв о
всякой осторожности, вслух сказал наш путешественник. - Как будто эмир
знал, что к всегда мечтал найти в пустыне черепаху таких размеров...
Толкнув в Черепаху тростью, Тарази подумал о своем ученике, молодом
человеке со странным, необычным именем - Армон [Армон - не достигший цели,
неудовлетворенный (тюрк)], и живо вообразил, в какой тот придет восторг от
находки.
Армон, как и Тарази, в последнее время увлекся тестудологией
[Тестудология - производное от латинского testudines - черепаха - наука,
занимавшая промежуточное положение между биологией и зоологией. - Примеч.
автора]. Каких только черепах не изучили они вместе - и скрытношейных,
каймановых, и грифовых, иловых, мускусных, и горбатых, кожистых,
змеешейных. Но разве могла сравниться с ними и по повадкам, и по одному
лишь размеру мио-лания - длина ее была почти пять локтей - редкая порода
черепахи, пойманная Армоном.
- Ну-ка, дружище, - сказал Тарази, настраиваясь на шутливый лад, - не
пора ли вылезать из этой клоаки? - И легко так подтолкнул черепаху, помогая
ей освободить ногу.
Фыркая, черепаха слегка наклонилась, обнажив свой гладкий, покрытый
еле заметным пушком, сальный, сытый живот, и вытянула лапу.
Затем и голову подняла, стряхивая с нес грязь, и с тоской глянула на
Тарази прищуренными глазами, желая запомнить своего добродея. Но, вид-но,
не до конца разглядев его, снова уставилась на Тарази тусклым, неживым
глазом, заставив нашего путешественника съежиться от неприятного ощущения.
- Ну, довольно разглядывать, - поторопил ее Тарази. - Пока не
стемнело, мы должны уехать. - Вторую половину фразы сказал он громко, чтобы
и горожане услышали, ибо был он уверен, что, спрятавшись где-нибудь
поблизости в гроте, они наблюдают за каждым его движением.
Но странно, черепаха медлила, нюхала воду и снова, в который раз,
близорукими глазами всматривалась в Тарази. И так продолжалось бы
бесконечно, если бы Тарази в сердцах не прикрикнул на нее, не выругал, не
обозвал "ползучей костяной чашкой, полной потрохов".
Черепаха опасливо высунула голову из панциря и огляделась, желая
убедиться, что ничто ей не угрожает, затем с трудом поднялась на лапы и
вылезла, посапывая, из болота.
- Вижу, тебя так напугали! - воскликнул Тарази и посмотрел по
сторонам. - Господин Фаррух!