"Тимур Исхакович Пулатов. Плавающая Евразия " - читать интересную книгу автора

Тимур Исхакович ПУЛАТОВ


ПЛАВАЮЩАЯ ЕВРАЗИЯ

I

На тонком, как волос, мосту Сират стоял, покачиваясь, толстяк с
тростью в руке, и блуждающий взгляд его искал точку опоры. Отчаявшись, он
сделал вдруг жест, от которого у меня, наблюдавшего за ним, сжалось от
ужаса сердце. Что он задумал, о господи?! Уж не собирался ли броситься в
небытие?
Но толстяк сделал шаг, и пламя, колышущееся под мостом, чуть не
опалило ему лицо. Словно меж кривых зеркал, лицо его дробилось на множество
лиц. Мелькнул Гомер, но не натуральный эллин, а такой, каким мы привыкли
видеть его у себя, в Шахградском музее первобытного человека, -
классический, отлитый в бронзе, с холодными, отталкивающими выемками вместо
слепых глаз; внутренним зорким оком обозревал Гомер путь; мелькание зеркал
- и взор наш еле успел выхватить из серого тумана лик Наполеона с хищным,
волевым носом под маршальской треуголкой; честолюбивый корсиканец тоже
смотрит напряженно вдаль, по длине моста, и левое веко его нервно
вздрагивает... Промелькнула и скучная физиономия моего знакомого -
Давлятова. Руслана Ахметовича... Собравшись с духом, гражданин на скользком
от звездной пыли мосту выпрямился, удержавшись на весу, чтобы сделать
следующий шаг.
Давлятова я не без умысла выделил в зеркальном калейдоскопе. Событие,
взбудоражившее более чем миллионное население нашего Шахграда, началось с
порыва тщедушного, сомневающегося во всем Руслана - полукровки да к тому же
полушовки [Полушовка - человек с раздвоенным сознанием], мать которого
после развода с Ахметом Давлятовым, лет десять тому, уехала с сыном в
Москву, откуда Анна Ерми-ловна была родом.
Воистину, когда событие плесневеет от застоя и протухает, его может
случайно обдать свежим ветерком взмах нервных рук простого смертного. И
тогда событие начинает катиться, вовлекая в свой вихрь и чертыхающихся
председателей градосовета, таких, как наш Адамбаев, занятых по горло
текущими делами и посему считающих, что любое событие подкатывается всегда
не ко времени.
Так вот, Руслан - виновник события, не особенно выделяясь, изучал в
Ломоносовском университете геологию с уклоном в сейсмологию - не был ни
горячим балагуром, ни компанейским вралем, ни авантюрным воздыхателем. Само
застоявшееся время лепило для собственного утешения вот таких плоскогрудых
типажей плюс всякие наследственные выверты, замешенные на черноте
чужеродных кровей. И возможно, как суждено, так прожил бы Давлятов-младший
и дальше, довольствуясь скромным жалованьем сейсмосмотрителя высотных
домов, если бы не очередная московская мода, которая вдруг переменила его
жизненный статут.
Известно, что тихий Давлятов тянулся к натурам вздорным и истеричным,
хотя и побаивался их и всегда с трепетом ждал подвоха. И вот один из его
университетских приятелей, не признанный пока гений-стихотворец, некий
Новогрудский, ввел смуглого, с восточными чертами лица Давлятова в